– Повезло, – вынес вердикт Единорог и уже мягче добавил: – Этот сбор очень крепкий, лекарственный, и пить его помногу нельзя. Один стакан в день, я же говорил!
– А рассказать про судороги ты, конечно, не догадался, – сердито сказала Лисица, на самом деле радуясь, что с ней всё в порядке, несмотря на принятую перед сном лошадиную дозу бог знает чего, зато очень вкусного. – Ну, всё, пропал мой рыжий мех, помираю, звери добрые!
Она картинно закатила глаза, прижала лапу ко лбу, выгнула дугой спину и повалилась на лавку.
– Угробил меня нехристь рогаты-ы-ый! – выла Лисица.
«Нехристь рогатый» усмехнулся. Актриса подбавила красок в образ умирающей:
– Я завещаю свой магазин бедным, библиотеку – неграмотным, а винный погреб – непьющим! Прощай, хвост! Ты всегда был мне верным другом, хотя у нас и были мелкие бытовые разногласия.
Лисица замолотила хвостом по лавке, что должно было означать последние судороги, закрыла глаза и высунула набок язык. Спектакль кончился.
Единорог похлопал:
– В самодеятельности участвуешь?
Лисица приоткрыла один глаз:
– А?
– Театр у вас в лесу есть? – уточнил Единорог. – Или какая-нибудь сцена, с которой можно выставить себя идиотом перед всем лесом, с песнями и плясками?
– А зачем обязательно сцена? – обиделась Лисица за свои любимые песни и пляски. – Некоторые и без сцены, и без песен справляются.
– То есть театра нет?
– Да есть, всё у нас есть, – сказала Лисица, – просто никто туда не ходит: ни зрители, ни артисты. Искусство поросло травой. Могу тебе показать развалины нашего Колизея. Душераздирающее зрелище. Если не помру, конечно. Что за яд ты подложил мне в чай, м-м-м? Говори! Почему от него должны были начаться судороги и прочее?
– Никакой это не яд. Это сбор для малообщительных.
– Это ты на меня намекаешь? – нахмурилась Лисица.
– Видишь ли, мне вчера показалось, что ты неохотно идешь на контакт…
– И ты подсунул мне траву для словесного поноса!
– Ты используешь ненаучную терминологию.
– А я его ещё домой хотела пригласить, чаем напоить. С вареньем! – Лисица подняла указательный палец, чтобы Единорог сильнее прочувствовал, что он потерял.
– Ладно, – сказал он, отодвигаясь к краю лавки, где стоял неразобранный рюкзак, – я чудище дикое, так что придется тебе угощать вареньем кого-то другого. А я пока вещи разложу.
– Да кого другого? – вздохнула Лисица. – Видел у меня в магазине приходно-расходную книгу?
Единорог кивнул.
– Видел, в каком году ко мне в последний раз приходили?
– В прошлом? – спросил наугад Единорог.
Лисица рассмеялась недобрым смехом.
– А знаешь почему? Потому что у нас никто дальше своей калитки не выходит. А если придешь в гости впотьмах, тебя на порог не пустят. Только засов сильнее задвинут и скажут убираться.
– А вдруг кому-то срочно нужна помощь?
– Ночью? – удивилась Лисица.
– Да.
– Какая же помощь ночью? С вечера все звери по домам сидят, а дома и стены помогают. Нечего шляться по лесу в потёмках – вот помощь и не будет нужна.
– А как же ночные животные? Те, которые днем спят, а просыпаются после заката?
– Есть и такие. Они, как стемнеет, запираются и сидят у окон, опасность высматривают.
– И что, часто видят опасность? – стараясь скрыть иронию, спросил Единорог.
– Бывает. Думаешь, вокруг мало событий? То тень мелькнет, то ветка хрустнет – вот ночь и прошла. Наш лес не всегда был Опасливым. Раньше он назывался Доверчивым.
Единорог кивнул.
