Единорог пожал плечами.
– У нас тут – как бы тебе объяснить?
Лисица стала обследовать кухню, начиная с дальних углов, как будто стягивала взглядом невод. Неудивительно, что чайник с красными горошками, который стоял под носом, попался ей на глаза в последнюю очередь.
Чайник был сразу отправлен на плиту, а на столе осталась теплая деревянная подставка – отшлифованный пенек высотой в полсантиметра.
– Вот смотри, допустим, этот пенёк – наш лес, а годовые кольца – это уровни страха.
Лисица зашагала двумя пальцами по столу, как будто эта фигурка была беспечным туристом.
– Я захожу на опушку, – и черные лисьи пальцы забрались на пенек с краю. – Тут всё нормально, никаких отклонений.
«Ага, никаких, – думал Единорог. – А что в магазин пускают по результатам собеседования – это, конечно, нормально».
– Но чем дальше в лес, тем сильнее страх, – продолжала Лисица, шагая по годовым кольцам и приближаясь к центру подставки. – Вот здесь уже становится не по себе, идёшь дальше – начинает пробирать дрожь, а возле чащ-щ-щи, – при этих словах лисьи пальцы подошли к последнему кругу, – думаешь: «Мама моя лисица! Надо скорей бежать домой, пока жива!»
– Что же такого страшного в вашем лесу? Волки рыщут или в болото можно провалиться?
– Волк у нас есть, один, не сказать чтобы трус, но зверь пуганый. А в болото – нет, нужно быть совсем ку-ку, чтоб его не заметить.
– Так в чем же угроза? – спросил Единорог.
– Нет, нет угроз! В том-то и дело. В том-то и жуть. С реальной угрозой можно справиться, а что прикажешь делать с беспричинным ужасом, от которого шерсть встаёт дыбом? Куда бежать, к кому стучаться? Зацепишься хвостом за ветку – а кажется, что тебя уже схватили и куда-то волокут.
– Закалять характер не пробовала?
– Ходить по страшным местам и делать вид, что не боюсь? Пробовала.
– И как?
– До Совы не дошла, – расстроилась Лисица.
– А она к тебе заходит?
– Нет. – Лисица нахмурилась. – Боится, наверное. А ведь мы были ух! – ходили с ней на охоту за реку: я бегу, она летит – команда! Ты знаешь, как она ловила мышей? Знаешь?
Единорог покачал головой.
– Она заходила вот так, – Лисица развела лапы в стороны и изобразила полёт, зажмурившись от удовольствия, – а потом бац! – и готово. Не знаю, жива ли она. Может, с ума сошла от страха.
Лисица влезла с ногами на сундук, выпрямилась и потянулась к верхней полке. Хвост не угрожал смести посуду со стола, а висел безжизненным куском меха, как неродной. Лисица достала с полки бутылку с прозрачной жидкостью, вынула зубами пробку и отхлебнула из горлышка.
– Лекарство от стресса, – пояснила она. – Живая вода и сыворотка правды в одном флаконе. Будешь?
Единорог помотал головой:
– Я с утра живую воду не пью. Мне еще рюкзак разбирать.
Лисица сделала второй глоток.
– И не хочу показаться невежливым, но ты закусывай.
– А я закусываю, – Лисица отхлебнула варенья прямо из пиалки, откинулась назад и облизнулась.
– Сладкое вряд ли подойдет. Где у тебя хлеб? – Единорог осмотрелся по сторонам, но ничего похожего на хлебницу не заметил.
Лисица съехала по стенке, отчего шерсть на затылке забавно взъерошилась.
– В сундуке, – похлопала Лисица рядом с собой по красному коврику. Она тихо засмеялась, икнула и, приподняв голову, сделала еще глоток живой воды.
– Принесу что-нибудь из магазина.
Единорог стал выбираться из-за стола.
– Сидеть! – внезапно рявкнула Лисица, и Единорог сел. – Так-то. Это я здесь хозяйка. Видишь ли, Единорог, вот я тебя уважаю. Нет, ты пойми, я тебя
