Но, когда первая нога ступила на постамент, все стихло. На площади остался только ветер, терзающий знамена церкви. Первыми появились четыре мужчины, облаченные в золотые одежды. Они молча прошествовали в центр постамента и уселись в подготовленные для них кресла. По толпе пробежал удивленный шепот.
– Разве у церкви не пять епископов?
Маршалл, привалившись плечом к колонне, прислушивался к окружающим.
– Неужели пятого и будут казнить?
– Как так можно? Самого епископа?
– Да так и надо! Можно их всех казнить, все равно не жалко.
– Верно, верно! Только сначала его золотую одежку мне отдайте. Не пропадать же добру!
Толпа начала распаляться. Рядом с постаментом зашевелились люди, образуя проход. Два гвардейца вели фигуру в лохмотьях и с мешком на голове. Подойдя к столбу, они помогли фигуре подняться на сложенные бревна и быстро привязали ее к столбу. Затем на постамент вступил невысокий, кряжистый мужчина в серых одеждах. Его бритое лицо было окружено пышными седеющими бакенбардами. На его плечах слабо сверкали вышитые золотом крылья.
– Подожди, подожди, – Маршалл наклонился к лорду. – Неужели это Аарон Райт?
– Он самый, – Фойерштайн стоял, скрестив руки на груди и пожирая взглядом мужчину в сером. – Он уже давно Префект гвардии.
– Личная охрана короля занимается казнями?
Фойерштайн посмотрел на Маршалла непонимающим взглядом.
– Похоже, ты слишком много бродишь по миру и совсем не понимаешь, во что превратилась наша страна.
Райт вышел на центр постамента и поднял руку. Площадь смолкла.
– Братья и сестры, народ священного Гросталя! Мы собрались здесь, чтобы свершить правосудие. Чтобы наказать предателя, который отвернулся от Короля и от вас, своего народа! Он даже отказался от своего Бога, сговорившись с отродьями тьмы!
Толпа зарычала. Один из гвардейцев сорвал мешок с головы приговоренного. Епископ Фаллес не поднял головы, уставившись пустыми глазами себе под ноги. Лицо и шея епископа были изуродованы, но это уже никого не волновало.
– Неужели, это тот же Аарон, который ненавидел казни и всегда прятался в бутылке в такие моменты? – удивился Маршалл.
– Странник, может хватит удивляться? Таким он был тридцать лед назад. А сегодня он, считай, главный судья и даже палач – голос лорда звучал слабо на фоне толпы – Люди меняются, тебе ли не знать.
Райт, снова поднял руку, но рык толпы это не заглушило.
– Поверьте мне! Нет сомнений в его вине. Есть свидетели, есть его собственные признания! Есть его жадность! Его похоть! Его грязь!
Райт наклонялся из стороны в сторону, водил глазами по толпе, словно обращаясь к каждому.
– Спевшись с тьмой человек сам становится монстром во плоти…
Глаза Райта заметили фигуру в плаще и шляпе, прислонившуюся к колонне. Мужчина осекся. Странник встретился с ним глазами и не пошевелился. Райт развернулся обратно к толпе. Набрав побольше воздуха, он продолжил свою речь.
– Зачем здесь остальные епископы? – спросила Ая, прижавшаяся к своему отцу.
Лорд придвинулся ближе к Страннику, чтобы не перекрикивать толпу.
– Знак своей покорности, я думаю. Они отдают одного из своих на заклание. Если не будут в этом участвовать, станут следующими.
– При всем их влиянии?
– А что ты знаешь о влиянии, Лисица?
– У меня есть некоторые предоставления, – смущенно ответила Ая, видя, как лорд усмехнулся.
Речь Райта привела толпу в неистовство.
– Но мы признаем твои заслуги, отступник Фаллес. Твои братья, скованные муками твоего предательства, попросили дать тебе шанс. Ты сможешь искупить свои грехи в очищающем огне!
