Щенок с аметистовыми глазами
Лита вошла в дом так тихо, как только смогла. Беда в том, что она мало что умела делать тихо. И даже если шаги ее были легки, она обязательно так неловко повернется, что что-нибудь да уронит. Вот и сейчас она задела маленькую скамеечку Диланты, и та с грохотом упала. Лита замерла: щенок завозился в ее ладонях.
«Я притащила домой бога Тимирера», – сказала она себе.
Поверить в это было невозможно, но как не поверить, если вот он – рыжий щенок с белыми отметинами, сопит и делает вид, что только что родился.
– Ли… – простонала спросонья мама. – Опять ты ни свет ни заря… Можешь хотя бы не шуметь?
Маленькая Кассиона плохо спала ночью, и мама не высыпалась.
– Прости, мам, – прошептала Лита, но та уже уронила голову на подушку, пытаясь снова уснуть. Тут завозилась Кассиона, захныкала, и маме пришлось вставать.
Лита закусила губу. Какая она дура! Зачем было заходить в дом? Но ей надо спрятать где-нибудь щенка Рами, чтобы Харза не увидел. А где его спрячешь? Живого… Лита чуть не охнула: вот же дуреха! Живого – к живым! Она бросилась обратно на улицу, скамеечка снова упала, мама лишь вздохнула.
Диланта уже подоила коз и теперь возилась в курятнике. Лита прокралась к собакам, погладила Бушу и прошла в закуток, где лежала Сванти со своими щенками, рожденными две недели назад. Лита подложила щенка Рами под теплый бок Сванти, сунула ему в рот ее сосок. Он жадно зачмокал. Сванти посмотрела на Литу и по-человечески вздохнула. Остальные щенки не обратили на новенького никакого внимания.
– Пожалуйста, подожди здесь, о великий Тимирер. Я не знаю, как сказать о тебе взрослым, и боюсь, что Харза отнимет тебя. Я скоро вернусь. Спасибо, Сванти.
Лита погладила собаку по голове и вышла из псарни. После завтрака ей идти с козами на пастбище – сегодня ее очередь. Взять щенка с собой или оставить под боком у Сванти? Но почему Тимирер пришел к ней? Что хочет сказать? А может быть, о чем-то предупредить? Надо бы рассказать маме, но она такая уставшая все время! Вот бы пришел отец… Уж он-то знает, что делать.
Лита вернулась в дом, села у стола. Вся семья уже была в сборе, и Лита вдруг подумала, что не знает, кем ей приходятся Диланта и Вальтанас. Они не были ее бабушкой и дедушкой, мама сама сказала ей об этом, уже давно, но почему тогда они с мамой и Кассионой живут здесь? А что, если мама – одна из «тех, кто приходит по ночам»? Только ей некуда было идти, вот она и осталась с детьми тут.
Надо обязательно выяснить это.
Лита оглядела всех, кто сидел за столом и был ее семьей. Добрая Диланта, ворчливый Вальтанас, красавица Ойра, ее сын Харза. Мама держала на руках маленькую Кассиону.
Травник не приходил уже давно.
– Я нашла Рами, – сказала Лита. – Ее надо похоронить. Она у четырех ралут.
Все заохали. Поспешно доев завтрак, пошли в лес. Вальтанас и Харза несли лопаты, Ойра – последнее угощение, а Диланта – кусок крапивного полотна, в котором хоронят животных. Кассиона капризничала, и мама отстала на полпути, пытаясь укачать ее. Их ждать не стали. Лита шла впереди и мысленно просила ралуты не прятаться, дать попрощаться с Рами.
Они не спрятались. Будто ждали и сами хотели принять погибших собак в землю у своих корней. Вальтанас выкопал яму, уложил туда Рами со щенками и прошептал молитву Гете, чтобы она забрала в свое тело умерших животных, сделала их землей и травой, а души отпустила на Верхние луга. Потом вытер лопату травой и велел Диланте сварить вечером погребальную похлебку. Всем было очень грустно, никто не хотел разговаривать. Но Лите не терпелось рассказать самое главное, и, едва дождавшись, когда они вернутся домой, она выпалила:
