Женщина высунула голову из-за дома, увидела лежащего на земле старика, его рот был в крови. Стражник, злобно взглянув на старушку на крыльце, сплюнул и отвернулся, громогласно объявив:
– Те, кто принимает участие в сокрытии преступников – смерть на костре!
Мойра схватила Марион за плечо и тут же втянула обратно в укрытие, тяжело дыша от страха. Никто не знает, чего она боялась больше – сожжения близкого человека в случае поимки или же собственной смерти в священном пламени.
– Не медлить, – прошептала она дрожащим голосом, и они ускорились.
Пропихнувшись к следующему дому, Мойра, быстро выглянув из-за мокрых досок, указала Марион и Кэйлану курс.
– Нам нужны те ворота! Добежим, там и лес начнётся.
А затем быстро, но стараясь не вызывать подозрений, направилась через улицу, словно спасаясь от проливного дождя. Марион сделала уверенный шаг за ней и тут же застыла перед тощей промокшей псиной, выскочившей из неоткуда. Пёс звонко лаял, виляя хвостом, приметив знакомую парочку, что угостила его сегодня днём. Его радость привлекла много внимания. Марион, совершив быстрые шаги назад, налетела на Кэйлана, прижав его к стене.
– Я прокляну тебя, мальчик.
– Вот она твоя благодарность, – устало прошептал парень, кинув взгляд на пса.
В ту же секунду послышались шаги. Приближающийся звук был все ближе, заставляя пару вжиматься в бревенчатую стену. Медленно они делали шаги назад, стараясь звучать как можно тише.
– Гошпода! – выкрикнула Мойра, подбежав ко псу. – Это ш Мишка, он хороший, ток туповат!
– И чего он лает посреди улицы? – поинтересовался подошедший стражник, испытывающий нездоровую любовь к живому огню.
– Так тупой ше, говорю. Дошдь, того гляди и гром будет, вот и орёт. Боится.
– Так и убери его отсюда, бестолочь. Стой здесь, Терен, я посмотрю.
– Я осмотрю хлев!
Второй голос послышался с другой стороны. Кэйлан, не отпуская из рук женщину, двинулся в другую сторону и наткнулся на немощную старушку, что напугала его своим появлением не меньше собаки. Она тихо подобралась к ним и стояла совсем рядом, внимательно наблюдая.
– Маккенна, – произнесла на выдохе Марион.
Старуха, которую едва было видно из-за проливного дождя и сгустившихся туч, кивнула женщине и, мягко проведя сморщенными руками по её одежде, с улыбкой кивнула.
Указав на неприметную дверь, ведущую в хлипкий дом, она с улыбкой кивнула. Марион подхватила подол длинного плаща и ловко взошла на прогнившее крыльцо. Древесина издала противный всхлип, словно моля о том, чтобы с крыльца скорее сошли и более никогда не ступали сверху, дав ему дожить свои тихие болезненные деньки в одиночестве. Кэйлан протолкнул бабушку следом, аккуратно ступая по доскам прошел за ними и перед самым появлением стражника в переулке, тихо закрыл дверь.
Они оказались в кромешной темноте. Тишина не составила им компанию, пропуская в дом шум дождя и крики стражи через свои изрешеченные щелями доски. Что-то слева от парня зашуршало и легкий огонек свечения персика аккуратно зажегся в руках старушки. Она ласково держала в руках маленькую подвеску в виде цветка персикового дерева, с улыбкой смотря на женщину. Марион склонилась к ней и прошептала:
– Волнами марта цветение персика полно.
Старушка тихо усмехнулась, протянув Марион кулон. Та угрюмо покачала головой и, аккуратно сжав старческие руки своими бледными пальцами, прижала цветок к её груди.
