– Не хочешь говорить по-доброму, мы покажем, что делаем с предателями.
Раздался лязг металла и удар. Кэйлан мог поклясться, что услышал хруст костей. Старуха взвыла от боли и со слезами в голосе умоляла остановиться, но удар за ударом и её тихие всхлипы становились тише.
Кэй рванул вперед, но был остановлен крепкой хваткой. По его щекам стекали горячие слезы, обжигая глаза, щеки, губы. Рот наполнился слюной, живот было скрутило в спазме и ему показалось, что он либо потеряет сознание, либо из него выйдут все органы.
Хрипы продолжались. Кэйлан тихо подошел ближе, стараясь разглядеть что там происходит через щели в полу. Он поднял голову, щуря глаза. На щеку упала капля.
Дождь, подумал он. Но коснувшись лица, понял, что это кровь. Кровь капала на его лицо, затекая в деревянные щели, проливаясь на него словно дождь. Он оцепенел, разглядывая трясущиеся руки. Оглянулся на оцепеневшую Марион, что держалась в стороне. Ему показалось, что он увидел в её глазах слезы.
Бабушка издала последний вздох. Такой оглушительно громкий, беспредельно оглушающий в этой обволакивающей тишине, словно крик о помощи. Она выдохнула и больше он не услышал ничего, кроме пульсации в своих ушах.
Смотря на женщину, он покачал головой, не осознавая происходящее. Как они могут стоять в стороне, как они могут просто взять и уйти? После такого кровавого, жестокого насилия над старой женщиной, что не сделала ничего плохого. Сердце сдавила боль. Лицо исказилось в гримасе скорби, выплескивая его боль наружу. Он забился в угол и ужасе смотря вверх. Из-под узких щелей в полу на него нисходило свечение. Тело не поддавалось, в груди скрутились узлом всё презрение, ненависть, несправедливость, вся боль.
– Н-да, друг, переборщил.
– Как она там сказала? Доживает последние дни в этой глуши?
– Час пробил, – с усмешкой констатировал смерть один из них.
– Прочеши здесь всё. Они не могли уйти далеко.
– Есть.
И пара сапог с металлическим лязгом начала исследовать дом.
Марион подняла парня и быстро метнулась вглубь. Сначала они шли быстрым шагом, спотыкаясь то о корни деревьев, то о камни, но затем перешли на бег. Словно ощущая как за ними вот-вот последует ищейка, они бежали в темноте, стараясь при этом не издавать ни звука, даже теплый свет цветка персикового дерева так и грел грудь Марион изнутри, не пропуская мягкий свет наружу. Ей стало казаться, что она слышит приближающиеся шаги за спиной, с каждым шагом возрастала паранойя. Кэйлан не отставал, подгоняя женщину сзади осторожными подталкиванием. Голова кружилась от темноты и спертого запаха сырой земли. Грудь так и норовила извергнуться всхлипами.
Марион резко остановилась, уперевшись руками во влажную землю. Погладила твердые корни, торчащие из неё.
– Тупик? – взволнованно спросил Кей, оглядываясь назад, силясь рассмотреть в темноте приближающиеся силуэты.
– Не может быть, – констатировала женщина, продолжая водить руками по влажной земле.
И вдруг, когда казалось, что выхода уже нет, над ними разверзлось небо и вспышка грома осветила обеспокоенные лица. Оба подняли глаза и встретились взглядами с мокрым от дождя Вивофоном. Мужчина ловким движением подхватил Марион, вытаскивая наружу. Следом подал руку Кэйлану, который слышал приближающиеся со спины шаги. Как только ноги парня коснулись земли, дубовая дверца отделила от них подземный лаз с глухим стуком. Подоспевший Фуфон опустил на неё булыжник, тяжело вздохнув.
