Лофт - страница 4

– Мне кажется, у него дефицит внимания.

Райан отрывается от камеры, задумчиво смотрит на меня.

– Думаешь, того, что он собирает стадионы, ему недостаточно?

Мы сидим в его комнате – самом эстетичном месте в этом лофте. Если моя комната – это рабочая зона с минимализмом, то его пространство – это галерея его собственной жизни. Полароидные снимки, приколотые к стенам, стопки журналов, книги по архитектуре, дизайну и фотографии, линзы и объективы, хаотично разбросанные по столу. В воздухе пахнет дорогими духами, плёнкой и свежезаваренным травяным чаем. Я сижу с бокалом вина, подтянув ноги на диван.

– Ладно. Тогда у него его профицит.

Райан смеётся, снимает очки, протирает их подолом свитера.

– Что конкретно он опять сделал?

– Он существует.

Райан закатывает глаза.

– Журналистика, мать её. Факты, Эйвери. Где факты?

Я фыркаю.

– Окей. Он играет по утрам и ночам, раскидывает бутылки и окурки по кухне, постоянно водит кого попало и в целом ведёт себя так, будто это его личное королевство.

Райан поднимает бокал.

– Но в твою комнату он же не лезет.

Я вздыхаю.

– Это единственное, что его спасает.

Райан улыбается.

– Боже, Эйв. Ты иногда звучишь так, будто он твой заклятый враг.

Я смотрю на него с лёгким прищуром.

– Это глупо. Ты знаешь, что я не злопамятная. Он просто очень мне неприятен.

Лорен – колумбийка, с выразительными чертами и тёмной кожей, волосы у неё всегда завязаны в пучок, из которого выбиваются пряди. Её движения тихие, почти кошачьи, а глаза – внимательные, как у людей, которые привыкли слушать больше, чем говорить. Единственная в этом доме, кто умеет не шуметь. Обычно она сидит у себя в комнате или в общей гостиной, рисует новые эскизы татуировок для своих клиентов. Мы уже пересекались раньше, когда я просто приходила к Райану, – короткими разговорами на кухне, на общих тусовках, дружелюбным "привет" в коридоре. Она никогда не задаёт лишних вопросов и никогда не лезет в чужие дела.

Сегодня мы снова пересекаемся перед работой на кухне. Я сажусь напротив, ставлю рядом кружку с кофе. Кухня – это одно из самых атмосферных мест в доме. Деревянные шкафы с открытыми полками, на которых хаотично расставлены тарелки и чашки разного цвета и формы, массивный обеденный стол, за которым можно сидеть часами. Над ним – индустриальная лампа, дающая мягкий, рассеянный свет, который делает утро менее резким.

Лорен скручивает сигарету, задумчиво проводя пальцем по пыльной столешнице.

– Хочешь?

Я качаю головой.

– Куришь?

– Скорее нет, чем да.

Она перекатывает между пальцами, потом зажигает. Я смотрю, как пепел медленно оседает на край пепельницы.

– Тебе здесь нравится жить?

– Нормально, – отвечает она, стряхивая пепел.

– Грейсон не бесит?

Лорен усмехается, смотрит на меня из-под тёмных прядей.

– Он просто громкий. Я привыкла, наверное.

– То есть тебя не раздражает его голос и шум?

Она пожимает плечами.

– В какой-то момент перестаёшь его замечать.

Я смотрю на неё с недоверием.

– У тебя медитация какая-то особая?

– Просто не трачу на него энергию. Он бывает нормальным, поверь. Даже душевным.

Я хмыкаю, делаю глоток кофе.

– Я могла бы написать диссертацию о том, почему он худший человек на планете.

Лорен усмехается.

– И всё же ты здесь.

Я закатываю глаза.

– Это называется жертва во имя лучшего жилья.

Она не отвечает, но я вижу, как уголки её губ слегка приподнимаются. Мы сидим молча, пока Лорен не тушит сигарету и не поднимается.