Лофт - страница 5

– Если захочешь тату, скажи.

Я провожу пальцем по краю кружки.

– Ты первая в моём списке.

Она кивает, выходит из кухни. Мне нравится, что она не требует разговоров.

Этот лофт – единственное место, которое я по-настоящему считаю своим. Не потому, что у меня нет денег на что-то лучшее. Не потому, что я не могу купить себе отдельный дом с дурацкими мраморными колоннами и идеальной акустикой в спальне. Не потому, что мне нравится делить кухню с тремя совершенно разными людьми, каждый из которых в той или иной степени меня раздражает. Я остаюсь здесь, потому что не могу уйти.

Этот лофт был первым местом, куда я въехал по-настоящему сам. Я сам его выбрал, когда у меня появились первые деньги. До этого я жил в тесной конуре с обшарпанными стенами и вечным запахом чужого ужина, который впитывался в одежду. Окна выходили на кирпичную стену, сосед снизу вечно смотрел телевизор на полной громкости, а когда ночью в ванной включали воду, трубы взвывали, как раненый зверь.

Когда я подписал первый нормальный контракт, я уехал оттуда сразу. Этот лофт тогда казался мне вершиной свободы. Огромные окна, высокие потолки, стены с кирпичной кладкой, кухня с бетонной стойкой, огромным столом и промышленными лампами. И с тех пор я так и не смог отсюда съехать.

Я мог бы. Уже давно мог. Но не сделал этого. Потому что тишина в пустом доме пугает меня. Она слишком громкая. В ней нет других голосов, кроме одного – моего. А его я стараюсь не слушать.

Этот лофт всегда живой. Здесь всегда чуть слышно, как гремит посуда на кухне, кто-то спускается по лестнице с крыши, где-то далеко Райан напевает, пока возится с плёнками. Даже шум сквозняков через старые окна не похож на молчание – он скорее как фоновая мелодия, которая успокаивает. Если я съеду, останутся только закрытые пространства и стены, которые не разговаривают. Мне нужно что-то, что отвлекает. А этот лофт – как живое существо.

У меня здесь две территории. Первая – спальня. Она самая большая, обычно выглядит так, будто тут только что прошёл ураган: раскиданные на полу тетради с текстами, гитара, недопитые бутылки воды, рубашки, сваленные на стул, а в углу – старый массивный чёрный рояль, который я купил спонтанно и теперь играю на нём только под какое-то совсем странное настроение, которое накатывает раз в полгода.

Вторая – моя домашняя студия. Когда один из моих первых соседей съехал, это была просто пустая маленькая комната без окон. Никто не хотел ее снимать. Никто не знал, что с ней делать. Я забрал её себе. Теперь там звукопоглощающие панели, стойки с гитарами, проводами, куча усилителей, педалей и старых микрофонов, которые я не выбрасываю, хотя половина из них давно сдохла. Я не люблю стерильные студии, где всё выставлено по правилам. Здесь кабель может валяться рядом с пустой бутылкой из-под рома, а старые пластинки могут быть свалены на барабанный стул.

Здесь я контролирую шум. Потому что тишина мне чужая.

Я просыпаюсь от звуков. Я засыпаю со звуками. Потому что в этом доме всегда что-то происходит. Кто-то открывает холодильник. Где-то стучат дверцы шкафов. Сначала шумит вода, потом слышен мягкий скрип двери напротив. Эйвери.

Она не хлопает дверьми. Она делает всё сдержанно, аккуратно, но её присутствие невозможно игнорировать. Она ходит быстро, уверенно, ритмично, как будто её шаги следуют за метрономом в голове. Открывает шкаф, достаёт чашку, включает кофемашину. Каждое движение чёткое, отточенное. Иногда она этим пугает меня – как будто её порядок способен расправиться с моим хаосом. Или как будто она видит, что под ним.