– Ты же знаешь, что я не люблю затягивать.
Он кивнул и, спрыгнув со стола, подошел ко мне, протягивая руку.
– У меня нет сферы, устроит, если я рассчитаюсь по старинке?
– Вполне, – согласился я. На самом деле я и сам хотел получить частицы напрямую. Собственный сосуд был наполовину исчерпан после того, как я побывал в трактире «На Дне», подлатал Луну и наворожил щит.
Мы крепко пожали друг другу руки.
Процесс обмена силой – когда ее планируется передать много – возможен только через телесный контакт. Это совершенно не похоже на подпитку логоцикла, подогрев пищи или оплату общественного транспорта. Когда сила передается от одного к другому, ты чувствуешь, как огненный поток, невидимый для глаз, бушует в области твоей грудной клетки, заполняя сосуд.
Настоящий экстаз.
– И правда, – неожиданно произнес Марк, когда обмен уже был закончен.
Я вопросительно посмотрел на него.
– Знаешь, Кира, когда к тебе приходит много логиков и ты постоянно платишь за услуги, то начинаешь чувствовать особенности каждого из них. В те короткие мгновения, пока идет передача частиц Механизмов Времени, опытный логик может ощутить, как бы это сказать, – Марк потер пальцами в воздухе, словно пытаясь нащупать то, о чем говорил, – портрет внутреннего сосуда. Он воспринимается как набор ощущений, которые, проанализировав потом, можно облечь в слова.
– И ты хочешь сказать мне эти слова? – с улыбкой спросил я.
– Пожалуй, да. Я тебе скажу их, – ответил он, а потом умолк на добрых полминуты, подбирая слова поточнее.
Нельзя показывать спешку и суету. Такие, как я, делают все размеренно, четко, по инструкции, шаг за шагом. Подобное поведение не привлекает лишнего внимания. Оплата уже получена, полдела сделано, остается только убраться отсюда, залечь на дно и, не торопясь, выяснить, кто такая эта Луна. А потом, раз она того хочет, отправить ее наверх в обмен на оплату и информацию об убийце моей матери. Я терпеливо дожидаюсь, когда Марк продолжит.
– Ты, Кира, – наконец произнес он, – убийца, который страдает от пожирающей его боли. На самом деле у любого логика есть чувства, и сила его, как это ни странно, именно в них.
Потрясенный услышанным, я уставился на Марка.
– Не смотри на меня так. Все верно. Знаешь ли ты, что объем внутреннего сосуда зависит от силы чувства, к которому ты делаешься нечувствительным?
– Воспитывать нечувствительность можно разными способами.
– Можно, – подтвердил он. – Но не любые тренировки дают такой результат, который есть у тебя. Я бы даже сказал НИКАКИЕ.
– Ты говоришь так, будто объем моего сосуда бесконечен, – ухмыляюсь я.
– Мы оба знаем, что это не так, – тут же возразил Марк. – Хотя бы потому, что бесконечных объемов не бывает. Однако есть очень необычные сосуды, близкие к совершенству, и один такой мне довелось однажды почувствовать, очень давно. А спустя много лет как-то раз я проснулся посреди ночи от внезапного озарения, и в моей голове сложился портрет того сосуда. Я испытал неподдельный трепет перед логиком, который прошел настолько немыслимое испытание, что в итоге стал Верховным.
– Ты говоришь о Румаи, нынешнем Верховном? – упавшим голосом спросил я, чувствуя, как начинаю покрываться холодным потом.
Было ошибкой брать плату таким образом!
Непростительной ошибкой.
– Не думаю, что ты будешь удивлен, когда узнаешь, что портрет твоего сосуда несколько напоминает его.
– Ты ошибаешься, Марк, – только и смог выговорить я.
