Преподавание и обучение тождественны по предмету, но различаются по отношению. Как путь из Афин в Фивы и из Фив в Афины различаются по направлению, но совпадают по местности, так и в обучении и преподавании: действие, исходящее от учителя к ученику, называется преподаванием, а происходящее в самом ученике (как состояние) – обучением.
Хорошо сказано, что они исходят из предшествующего знания. Если бы всякое преподавание и всякое обучение исходили из предшествующего обучения, рассуждение уходило бы в бесконечность: для каждого обучения требовалось бы предшествующее, и так без конца. Тогда всякое знание не имело бы начала, и познать что-либо было бы невозможно: чтобы узнать что-то, нужно было бы заранее узнать бесконечное число вещей, а познать бесконечное нельзя – это абсурд. Поэтому правильно сказано: «из предшествующего знания».
Замечательно добавлено слово «умственное» в противопоставление чувственному познанию. Чувственное познание не требует предшествующего знания. Например, что это белое: чувство учит нас этому, даже если нет предварительного знания. Точно так же и то, что это Сократ: чувство показало мне его, хотя раньше я его не знал.
Кроме того, он говорит «умственное», а не «доказательное», имея в виду более общее понятие, охватывающее все виды умозаключений – диалектические, софистические, индукцию и риторические доказательства.
Таким образом, в первой фигуре получается такое умозаключение:
– Доказательство есть умственное знание.
– Всякое умственное знание исходит из предшествующего знания.
– Следовательно, доказательство исходит из предшествующего знания.
Умственным знание называется потому, что оно прокладывает и обеспечивает нам путь к доказательным методам.
Утвердив, что всякое преподавание и всякое обучение исходят из предшествующего знания, он подтверждает это примерами из других искусств, умозаключений, индукции и риторических приемов (то есть через энтимемы и примеры).
Из других искусств: например, будущий сапожник заранее знает, что кожа режется, а железо режущее; зная это, он направляет себя к этому делу и затем учится, как именно нужно резать. Точно так же врач, заранее зная, что тело режется, а железо режущее, приступает к операции. Так в искусствах видно предварительное знание.
В умозаключениях необходимо, чтобы посылки были заранее известны и приняты как общепризнанные, а затем, искусно составив их, можно вывести заключение.
Через индукцию это тоже подтверждается: если я хочу узнать, двигает ли каждое животное нижней челюстью, я говорю, что поскольку и человек, и лошадь, и собака, и бык двигают нижней челюстью (а здесь я уже знаю, что есть предварительное знание каждого частного случая), то отсюда я делаю общий вывод.
Через энтимемы (как в риторике) тоже можно вывести умозаключение. Например: «Этот человек прихорашивается, следовательно, он прелюбодей». Здесь опущена посылка «всякий прихорашивающийся – прелюбодей», но она заранее известна (поскольку прихорашивание имеет дурную славу).
Энтимемой это называется потому, что в уме остается («энтюмейстай») опущенная посылка.
В примерах тоже видно предварительное знание: «Не следует давать деньги Эсхину, ведь и Писистрат, получив их, стал тираном».
Таким образом, Аристотель правильно сказал, что всякое преподавание и всякое обучение исходят из предшествующего знания.
стр. 71a3 Ведь и математические науки завершаются этим способом.
