2. Там, где имеет место этот наипростейший и самый непосредственный акт суждения, познавание в первоначальном смысле, – там оба представления предполагаются как неделимые, не разложенные сознательно на отдельные элементы целые. Этим непосредственное объединение в одно целое отличается от другого случая, когда для объединения в одно субъекта и предиката требуется еще ряд промежуточных мыслительных актов. Допустим, что «снег» или «кровь» обозначают естественно-научное понятие, отличительные признаки которого имеются налицо в памяти. Для того чтобы удостовериться, все ли признаки понятия соответствуют объекту, мы не станем судить об этом по первому взгляду; напротив, объект здесь подвергается исследованию со стороны своих различных свойств, и лишь на основании умозаключения объект подводится под понятие, т. е. ему приписывается весь комплекс свойств, который фиксирован общезначимым образом в термин «снег» или «кровь». Суждение это, следовательно, является многократно опосредствованным; в нем в несколько приемов повторяется то, что в один раз происходит при совпадении двух образов, когда путем не подлежащего дальнейшему анализу акта один образ объединяется в одно с другим. Между этими обоими конечными пунктами лежит целый постепенный ряд представлений, которые могут сочетаться со словами, выражающими предикат; соответственно этому тут имеется постепенный ряд посредствующих звеньев суждения. Но это последнее всегда высказывает то, что представление предиката настолько сходно с представлением субъекта, что предикат как целое составляет одно и то же с субъектом.
Умозаключение можно было бы усматривать также и в тех частых случаях, когда представление предиката содержит в себе больше, чем в состоянии дать первое наглядное представление, вызывающее суждение. Если ребенок видит яблоко и называет его, то представление, служащее предикатом, содержит в себе вместе с тем съедобность и вкус яблока и т. д. И когда совершается акт суждения «это есть яблоко», то здесь можно было бы искать умозаключения от зрительного образа к наличности остальных свойств. Но ассоциация остальных свойств со зрительным образом настолько уже упрочилась от прежних опытов, что здесь не происходит даже сознательного различения простого зрительного образа от остальных свойств. Зрительный образ тотчас же пробуждает воспоминание об остальных свойствах, и служащее предикатом представление соединяется лишь с этим обогащенным наглядным представлением. Ребенок не умозаключает: «это выглядит, как яблоко, следовательно, это можно есть». Но самый вид пробуждает желание, и то и другое воспроизводит представление «яблоко» и ведет за собой наименование. И в этих случаях, следовательно, остается простое совпадение наличного наглядного представления и вспоминаемого представления, и случаи эти необходимо отличать от тех, в которых остальные свойства приходят нам в голову лишь после имени.
3. Совершенное совпадение наличного и воспроизведенного образа происходит не только там, где речь идет об узнавании одного и того же предмета как такового; где, следовательно, к суждению, приравнивающему представления, может присоединяться еще сознание реального тождества вещей, каковое сознание само по себе еще не содержится в суждении. Помимо того, совпадение это имеет место всюду, где не обнаруживается сознание разницы между представлением субъекта и представлением предиката; следовательно, там, где в предмете схватывается и с сознанием наглядно представляется то, что покрывается представлением предиката. Так оно будет всюду там, где отдельные однородные явления можно отличать лишь при особенном внимании («это снег», «это овца», «это тополь» и т. д.), или там, где понимание предмета определяется уже наличным представлением, где то, что доходит от него до сознания, исчерпывается в представлении предиката. В то же время само представление предиката не является абсолютно застывшим, но часто оно бессознательно изменяется благодаря наличному объекту.
