Login: 3690 - страница 16

– Скажи, ты правду сказал, что можешь эту хату поменять на центр, чтобы бабло ещё осталось? – просипел А., когда мы уже стояли в прихожей.

Я обернулся к нему, пытаясь уловить, насколько серьёзно он это спрашивает.

– Правда. Цветной бульвар, трёшка – устроит?

Глаза А. заблестели, и он сжал кулаки, как будто проверял свою решимость.

– А денег сколько? – в его глазах блеснула жадная надежда.

– Десять миллионов не получится никак, но семь – постараюсь, – ответил я, выдерживая его взгляд.

Он на мгновение задумался, прищурив глаза, словно взвешивал все «за» и «против».

– Занимайся тогда. Я согласен, – прохрипел А., протягивая ладонь.

Мы пожали друг другу руки, и в этот момент я почувствовал, как что-то изменилось. Мы не просто договорились – между нами возникло новое понимание.

***

Я каждый день приходил к А., приносил ему еду, и мы разговаривали. Удивительно, но он держал слово и всегда был трезв. Иногда сильно мучился похмельем, но мужественно держался и не пил.

С каждым днём мы становились ближе. Я видел, что ему льстило, что я хожу к нему каждый день. Он всегда встречал меня во дворе в окружении своих товарищей «по несчастью». Наверное, они ему завидовали. Когда я подходил, чтобы поздороваться, они с уважением молча кивали; А. всегда смешно выпендривался, называл меня своим корешем и говорил, что уходит решать со мной серьёзные дела.

Сознание А. подверглось сильной деградации. Его словарный запас был не больше, чем у ребёнка, но и детской искренности в нём было хоть отбавляй.

Я с удивлением обнаружил, что на самом деле он был достаточно честным и справедливым. Я видел, как он старался понравиться, и понимал, что наша нечаянная дружба стала для него очень важным событием.

Конечно, если пить столько лет подряд, любой мозг будет работать только на то, чтобы раздобыть деньги и нажраться. Но когда он начинал рассказывать о своём прошлом, я понимал, что передо мной сидит когда-то умный и смелый, а теперь донельзя опустившийся мужик.

Из его рассказов о себе я узнал, что родился он в Новокузнецке, в пять лет попал в детдом и с тех пор мечтал уехать в Москву, что и сделал сразу после совершеннолетия. В Москве он скоро нашёл себе работу дворником, и до развала Союза подметал асфальт Бирюлевских дворов, где его и заметил один из «непростых» обитателей района. С той самой встречи жизнь А. резко пошла в гору. Из подручного «шестёрки» он быстро дослужился до правой руки своего босса. А. говорил, что они были первыми, кто экспортировал в Россию заграничное бухло. Деньги лились рекой: клубы, казино, рестораны – у него было всё, что душе угодно. Тогда же он встретил свою первую любовь, купил квартиру, сделал ремонт и прямо в день свадьбы его арестовали.

А. был скуп на слова, но событий в его жизни было столько, что я со своим успешным успехом по сравнению с ним значился не дороже, чем «бледня бледней». С того момента, как он начал рассказывать про арест, я усилием воли поддерживал свою челюсть, которая всё время пыталась отвалиться от изумления.

В тот день, когда его арестовали, жизнь в очередной раз показала ему большую фигу. То, что без пяти секунд жена бросила его в тот же день, было самым неважным событием в тогдашней жизни. Он говорил, что его жёстко подставили его же кореша.

Деталей он не разглашал, сказал только, что никого тогда не сдал и всю вину взял на себя. Что там произошло и почему его закрыли, он категорически отказался объяснять. Может, ему было больно это вспоминать, а может, и тупо стыдно.