Сэм завертел шеей, высматривая хоть намек на потенциального посетителя. Вон мамаша толкает коляску. Мойщик окон собирает свои манатки. Двое джентльменов в черных костюмах пережидают непогоду, сидя у себя в седане. Да какой-то чувак в свитере с гарвардской эмблемой рассекает по Шестьдесят Восьмой улице.
Сэм плотоядно улыбнулся и, пробормотав про себя: «Прекрасненько!» – ринулся вниз по ступенькам, улыбаясь во всю пасть и размахивая руками.
– Баквальд? Бак Мэйси? Это ты, паршивец?
– Прошу прощения? Вы меня, наверное, c кем-то спутали…
– Да неужто? – Сэм молниеносно выбросил руку вперед. – Ты меня не видишь!
Глаза студента остекленели.
Сэм сунулся к нему в куртку, нашел бумажник, выудил пять долларов и вернул кошелек на место – все это за шесть секунд.
– Девять, десять, одиннадцать, двенадцать… – досчитал он.
На пятнадцати парень вынырнул из гипнотического транса, растерянный и моргающий. Неплохо, сам себя одобрил Сэм. Пятнадцать секунд был его личный рекорд длительности наведенного транса.
– Эй, c тобой все в порядке? – поинтересовался он, сама забота и участие. – Ты что-то слегка одуревший с виду.
– Это все, небось, вчерашняя вечеринка в Гарвард-Клаб, – пролепетал студентик, все еще слегка ку-ку.
– Наверняка, – согласился Сэм. – Ты уж прости, я тебя правда с кем-то перепутал. C йельцем, – прошептал он, многозначительно понизив голос.
– Ой, да все в порядке… Я вроде уже о’кей, – пролепетал парень. – Спасибо за заботу, старик.
– Ты заходи, если что, – радушно спопугайничал Сэм и наставил все еще слегка шаткого юношу на его прежний путь, потом поцеловал у него за спиной спертую пятерку и опустил ее бережно в карман.
– Музей Жути и Страшилок сердечно признателен вам за щедрое пожертвование, сэр, – сказал он сам себе, взбегая обратно по ступенькам.
– Вы это видели, мистер Адамс? – осведомился шофер седана, нарушая давно царящее в машине молчание.
Джентльмен на пассажирском сиденье выудил фисташку из замасленного пакетика и отправил ее себе в рот, звучно крякнув скорлупу коренными зубами; на протяжении всей манипуляции он не сводил глаз с музея.
– О, да, мистер Джефферсон, видел, – отозвался он наконец.
По Сто Двадцать Пятой улице изредка проносились трамваи. Ветер, подметавший за ними мостовую, был такой злой, что Мемфису Кэмпбеллу приходилось дуть на руки, чтобы хоть как-то согреться. Высокая приставная лестница постукивала о стену коричневого кирпичного дома, где двое работников в четыре руки натягивали над окнами второго этажа баннер:
МИСС КАЛЕДОНИЯ: ЧТЕНИЕ ПО ПРЕДМЕТУ, ИСЦЕЛЕНИЕ НЕДУГОВ, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПРОРОЧЕСТВА.
Мемфис неодобрительно покачал головой. Кажется, люди повсюду стремились нажиться на пророческом буме.
Идучи по улице в компании младшего брата, Исайи, и старого Слепого Билла Джонсона, он прилежно считал вывешенные на дверях или в окнах объявления, которыми теперь пестрели улицы Гарлема: ПАПА ФОРТУН ИЗБАВИТ ОТ СГЛАЗА… МИСТИК МУХАММЕД РАСКРОЕТ ВАМ ПОТУСТОРОННИЕ ИСТИНЫ… ОБЕА: ЧИТАЕМ ПО РУКЕ, ПРЕДСКАЗЫВАЕМ БУДУЩЕЕ, СНИМАЕМ ПРОКЛЯТИЯ. Большинство из них не отличат хрустальный шар от шара для боулинга, а предсказать сумеют только сумму денег, которая вот-вот перекочует к ним в карман от легковерного клиента.
Ни у кого нет и половины талантов Исайи – Мемфис знал, маленький братик очень мучается, что на него никто не обращает внимания. C тех самых пор, как Исайя занедужил, тетя Октавия не спускает с него глаз и все ворчит об опасностях «чертова бизнеса».
