Тебе, тебе – душой принадлежу.
Тебе, тебе – ни слова не скажу.
Поёт весь мир, наполненный тобой,
И потому – ты был и будешь – мой!
Я что-то поняла в тебе самом?
А может быть, в себе, заиндевелой?
Иль показалось?
Барахтаясь под безнадежным льдом?
Себя пытаясь обозначить смелой?
Уже немало…
****
Созвон в веках. Из перемётных сум
Краюха хлеба.
Не впопыхах, нацеленно – иду
Туда, где не был.
Откуда зов доносится немой
Неразличимый,
Где ты опять проходишь стороной,
Мелькая мимо…
И не понять, о Боже, не понять:
Средь зол – что лучше.
Суда небес, увы, не избежать…
Целую ручки…
Мне бы вспомнить – для чего же
Серо. Холодно. Уныло. Все недавнее забылось.
Неужели разучилась противляться сентябрям?
Эх, сейчас бы на гитаре кто-то спел, да кто-то милый.
Я б душою растворилась, поняла бы, что не зря
Осень давит и занозит, льет дождями и тоскою,
В послезавтрашнее утро наверстать зовёт печаль.
Мне б согреться и оттаять, мне бы вспомнить —
для чего же
Я на свете существую…
Да от самых от начал…
Соприкасаются – родные души
Соприкасаются – родные души.
Чужие – мимо ходят отрешённо.
Кредит доверья тяжело нарушить,
Но если всё же – то вопрос решённый.
Не раз, не два – попытками понять
И возместить ущерб оттолкновенья —
Не сможешь ни познать, ни описать
Весь ужас наступившего мгновенья.
За что, за что? Ведь пять минут назад
Все было так. И распрекрасно было.
И вдруг ушло. Ты тычешь наугад
Подряд все кнопки. Но они остыли…
Остановись. Судьбу не обвиняй
В том, что случилось – что бы ни случилось.
Вот сто дорог. Любую выбирай.
Той больше нет. Она тебе приснилась.
Продлите жизнь родителям своим
Продлите жизнь родителям своим,
Которые давно не в этом мире.
В стихах и песнях поблагодарив
За то уже, что они просто были.
Вводили в мир неискушенных нас,
И пусть по-своему, но всё-таки любили.
И провожали в школу в первый класс,
И за пятёрки искренне хвалили.
Гордились нами за любой успех,
Хоть показать считали неприличным.
И лишь подслушанный из кухни смех
Давал понять: мы им небезразличны.
А мы, своей судьбой поглощены,
Их беды разделить и не пытались…
И много лет потом своей вины
Не ощущали и не признавали.
Они любили так же, как и мы!
Страдали так же и ночей не спали!
На долю их гораздо больше тьмы
И непростых решений выпадало…
Мы можем чтить их песни и стихи,
И вспоминать тревоги их и помощь.
Продлите жизнь родителям своим.
Чтоб дать им знать, что на Земле их помнят.
«Мы выстоим, мы выстоим, мы выстоим!»
А.Р. и В.Р.
«Мы выстоим, мы выстоим, мы выстоим!» —
Так повторяй и свято этим верь словам!
«Мы выдержим, мы выдержим, мы выдержим!»
Кому же счастье задолжало, коль не вам?
Двадцатилетним вам, цвет юности отдавшим
За маразматиков интриги и корысть?
Родителям, два года просыпавшимся
Чтоб до заката кое-как дожить?
Не бате, в медицине ставшим докой
Между больницами и Новою Землей?.
Не маме, оседавшей у порога
От каждого письма чужой рукой?
В квартирке, макраме всей занавешенной
Чтобы ночами не сойти с ума?
Два сына, две кровинки. Воды вешние —
Несли по свету в утлых челноках.
И сколько раз казалось: вот последнее
Прощанье с палевом чужих враждебных гор.
Но сберегла судьбина лихолетняя
От мин-растяжек и от выстрелов в упор.
Чтоб вы вернулись, непривычно повзрослевшие,
С загаром дочерна на бритых головах.
Чтоб сыновья родились. И чтоб дочери
Не знали слов «отчаянье» и «страх».
Мы выстоим, мы выстоим, мы выстоим!
Да, здесь другие правила игры.
Но вам, привыкшим жить под звуки выстрелов
