– Гусары! Главная наша задача – обеспечить беспрепятственное продвижение дивизионной колонны. На нашем пути стоит хорошо укрепленный противник. Но мы не будем атаковать его в лоб. Мы пойдем другим путем. Производя как можно больше шума галопом, продебушируем перед австрияками, а затем вернемся таким же путем обратно. Впереди враг, сзади, на подходе, наш легендарный полк. Так не посрамим же гусарское племя!
Аристарх вскочил на коня и первым выскочил на дорогу, ведущую к селу. За ним, заполнив ее от края до края, гикая, завывая и стреляя на ходу, понеслась кавалерийская лава. Австрийцы сумели опомниться, лишь когда конь штаб-ротмистра поравнялся с крайними хатами. Сухо зящелкали недружные выстрелы резервистов. Запоздало, лишь когда охотники свернули на дорогу, ведущую в сторону Долины, застрекотали пулеметы, не причинив отряду никакого вреда. Проскакав еще версты две под сенью деревьев, офицер подал команду остановиться.
– Всем спешиться! Оказать помощь раненым. Приготовиться к отражению атаки, – приказал он.
– Ваше благородие, у меня кони целы, люди тож, и даже раненых нет, – доложил вахмистр Стронский.
– У мэнэ тоже вси живы и здоровы, – откликнулся вахмистр Загородин, – только у мэнэ фляжку с водой покоробило, – удрученно добавил он, снимая с ремня баклажку. Чтобы добро не выливалось зря, он тут же приник к рваному отверстию губами. К всеобщему удивлению, фляжка оказалась пробитой лишь с одной стороны. Вахмистр потряс ей из стороны в сторону, и все услышали бряцание пули.
– Да, братец, тебе крупно повезло. Возьми австрияк, чуть левее – и все… – сказал Аристарх.
– Ни-ни, ваше благородие, – возразил весело Загородин, – така пуля и ремня не пробьет. Поглядайте, вона в баклажке застряла.
В три глотка выдув оставшуюся воду, вахмистр, вытащил изо рта расплющенную пулю.
– Рази така вахмистра Загородина возьме? Ни за что! – И, весело крякнув, заулыбался во все свое широкое лицо.
От этого поистине трагикомического действа еще минуту назад напряженные, задубевшие в яростном оскале лица гусар разгладились, посветлели. Послышались бодрые голоса. Охотники делились своими впечатлениями от удачно проведенного рейда, искренне радуясь, что все остались живы.
– Занять позицию для отражения возможной атаки противника! – прозвучала команда вахмистра Стронского, и гусары тут же принялись ее выполнять, ожидая с минуты на минуту нападения врага. К всеобщему удивлению, австрийцы преследовать их не стали.
– А что, братцы, – сказал удовлетворенно Аристарх, – видно, мы и в самом деле до самой смерти напугали австрияков. Да так, что они до сих пор пуляют в белый свет, как в копеечку.
– Ни ча! Пусть пуляют. Нам меньше достанется, – откликнулся Загородин и, показав свой огромный кулак в сторону австрийцев, добавил: – Они еще сабель наших не пробовали. Ну ничего, еще подывятся, на что способны гусары!
Только с наступлением темноты стрельба начала стихать, а затем и вовсе прекратилась. Аристарх приказал Кузьмину незаметно для противника разведать обратный путь.
После доклада о том, что путь свободен и что австрийцы толпятся у походных кухонь, Аристарх вскочил на коня и властно прокричав:
– За мной, гусары! С нами удача! – Пришпорил коня и помчался в сторону неприятеля. Подскакав почти до околицы, он скомандовал: – Аллюр, три креста! – И, дав шпоры коню, перешел в галоп. Перед позициями противника охотники, как и в первый раз, появились внезапно и с ходу открыли по замешкавшимся австрийцам огонь. Не дожидаясь ответной стрельбы, быстро проскочили по темной околице села обратно на восток.
