– Две, – ответила Марианна и посмотрела на Робина, – для вас двоих.
– Ты у меня умница, – улыбнулся Робин и указал глазами на дверь. – Разбуди остальных.
На пороге она не выдержала и оглянулась. Вилл брился, Робин ждал своей очереди, по привычке закусив найденную на столе сухую травинку. Взгляды обоих стали отрешенными, и Марианна поняла, что и Робин, и Вилл в мыслях уже находятся на лугу, где пройдет сражение.
Она быстро прошла по коридору, замедляя шаг возле каждой двери, тревожа сон стрелков негромким стуком и ласковым окликом. Через несколько минут стены старого монастыря ожили от голосов и звона оружия. Марианна поторопилась к себе.
Вилл, уже полностью собравшийся, стоял возле Робина, который надевал зеленую куртку поверх легкой безрукавной кольчуги.
– Жаль, что не сможем держаться вместе, – сказал Вилл.
– Жаль, но ничего не поделаешь, – ответил Робин, опоясываясь широким ремнем и вкладывая Элбион в ножны. – Как условились: ты отвечаешь за правый фланг, Джон и Эдгар – за левый, я – за центр.
Он окинул взглядом комнату, улыбнулся Марианне и дотронулся ладонью до ее щеки.
– Нам пора, милая, – сказал он так просто, словно собирался на прогулку или на охоту. – Дэнис проводит тебя к холму и останется с тобой.
Марианна молча кивнула, не сводя с Робина блестящих глаз, в которых он прочитал все, о чем она промолчала: пожелание победы, просьбу быть осторожнее и отчаянную мольбу остаться в живых. Робин отнял ладонь от ее лица, обернулся к Виллу и кивнул ему на дверь. Но Вилл остался стоять неподвижно.
– Позволь, брат! – попросил он и повел глазами в сторону Марианны.
Робин молча склонил голову и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Глаза Вилла и Марианны встретились. Вилл подошел к Марианне, медленно поднял руку и нежным невесомым движением очертил кончиками пальцев ее лицо, сжал ладонями скулы Марианны и, не отрывая пристального взгляда от ее серебристых глаз, тихо сказал:
– Я люблю тебя. Все эти годы я любил тебя, Мэриан, тебя одну, не переставая любить ни на час.
– Вилл! – прошептала Марианна, но он тут же прижал ладонь к ее губам, не дав ей больше сказать ни слова.
– Молчи, милая! Я ни о чем не сожалею. Мне было достаточно того, что я мог видеть тебя каждый день, что ты просто была рядом.
Он поцеловал ее в лоб, отнял ладони от ее лица и отступил на шаг, собираясь уйти вслед за Робином, но не выдержал и медленно покачал головой.
– Нет, лгу! – в его янтарных глазах полыхнул глубинный огонь, и Вилл признался: – Всегда мечтал сам расплетать твои косы на ночь! И об одном сожалею – о том, как я жестоко с тобой обошелся в твой первый день в Шервуде. Если бы я тогда знал все о тебе!
Теперь уже ладонь Марианны нежно и властно легла ему на губы, заставив Вилла замолчать. Глядя ему в глаза, Марианна сказала:
– Не сожалей. Поцелуй меня, Вилл. Так, как поцеловал в тот вечер.
Его глаза сузились, устремились вглубь ее глаз. Помедлив, он обнял ее и с силой прижал к себе. Его губы осыпали поцелуями ее лицо, нашли ее губы, и он поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание. Но в этот раз она отвечала на его поцелуй, отвечала так же горячо, как он целовал ее, и обнимала с такой же страстной силой, как он ее обнимал. Задохнувшись от стука собственного сердца, Вилл оторвался от ее губ и, закрыв глаза, крепко прижался щекой к ее виску.
– Милая! Радость моя! – услышала Марианна его глухой шепот и, уткнувшись лбом в его плечо, расплакалась.
