– Вы только настреляйте дичи, а мы уж сумеем так приготовить ее, чтобы вы не пожаловались на однообразие! – с жаром пообещала Кэтрин, прямо сейчас прикидывая в уме, какое мясо чем приправить: что – ягодами можжевельника, что – орехами, что – пряными травами.
Стрелки еще оставались за столами, когда Робин уже рассылал дозорных и отдавал указания на предстоящую ночь. Марианна в это время вместе с Эллен выкладывала на блюдо нарезанные ломти только что поджаренной оленины. Почувствовав на себе взгляд Робина, она оглянулась на него и, улыбнувшись, сама того не заметила, как поставила блюдо мимо стола.
– Мэриан! – ахнула Кэтрин, торопясь собрать осколки и куски оленины.
Робин расхохотался и, не дав Марианне опомниться, подхватил ее на руки.
– Отправляйтесь уже! – фыркнула Эллен. – Я давно все для вас приготовила!
Не отпуская Марианну с рук, Робин стремительно вышел из трапезной, свистом подозвал Воина и сел в седло, усадив Марианну перед собой.
Он вез ее так же, как днем Вилл, – обнимая одной рукой за стан и прижимая к груди, то и дело дотрагиваясь поцелуями до ее макушки. Но если с Виллом Марианна испытывала радость, то сейчас, рядом с Робином, ее охватило чувство беспредельного счастья. Слыша стук сердца Робина, чувствуя на виске тепло его дыхания, она могла так ехать с ним бесконечно, не думая ни о чем, лишь бы он оставался рядом.
Но тропинка довольно быстро привела их к дому Эллен. Марианна подождала, пока Робин расседлает Воина, и, вложив руку в его ладонь, вместе с ним вошла в дом. Переступив порог, они посмотрели по сторонам, потом друг на друга и улыбнулись.
– И когда она только успела? – с веселым удивлением спросила Марианна.
– Успела! Наверное, тоже боялась, что я немедленно выдворю тебя из Шервуда, и решила сделать все, чтобы этого не произошло, – рассмеялся Робин.
Приглушенный свет огня, догоравшего в очаге, осветил кровать, застеленную чистыми простынями, стол, на котором стояли два кубка, кувшин с вином и глиняное блюдо с крупными ягодами. Глядя на них, Марианна прошептала:
– Хочешь первой в этом году земляники?
– Ты тоже вспомнила? – Робин улыбнулся и обнял Марианну, сомкнув руки на ее груди. – На этот раз она не первая, а, наверное, последняя в этом году.
Поцеловав ее в макушку, он выпустил Марианну из объятий, чтобы снять с себя оружие. Марианна подложила дров в очаг, и огонь занялся с новой силой. Робин перенес к очагу кубки, кувшин и блюдо с земляникой и расставил все на полу. Сняв с себя куртку и сапоги, он сел возле очага, привалившись спиной к стене, и Марианна устроилась рядом с ним. Она разлила вино по кубкам и подала один Робину. Он обнял ее за плечи, привлекая к себе, и она уютно устроилась головой у него на груди.
– Расскажи мне о Гвен и Лу, – попросил Робин.
Марианна стала рассказывать о дочерях, стараясь не упустить ни одной милой мелочи, связанной с девочками, понимая, что ему дорого каждое слово, любое ее воспоминание о Гвендолен и Луизе. Когда она умолкла, Робин глубоко вздохнул и, закрыв глаза, печально улыбнулся.
– Хотел бы я знать, какое чудо должно свершиться, чтобы мы одолели ратников, превосходящих нас числом в несколько раз! – тихо сказал он.
– Может быть, чудо заключается в том, что Иоанн поручил командовать ратниками не Гаю, а Брайану де Бэллону? – предположила Марианна.
– И ты думаешь, что даже при этом условии Гай отойдет в сторону? – усмехнулся Робин.
