– Антонио! – окликнула спутница Лоренцы сидевшего под навесом молодого человека с молоточком в руках, перед которым стоял раскалённый тигель и лежали щипцы.
Представив Лоренце своего жениха, Наннина спросила:
– Ты можешь отпроситься у своего хозяина, Антонио, чтобы показать мадонне город?
– Попробую, – кивнул тот.
Вдруг до их ушей донеслось:
– Вы – порода свиней! Вы погрязли в языческом блуде! Вы извращены во всём: в речи и в молчании, в действии и в бездействии, в вере и в неверии! Церковь, смрад от которой поднимается до самого неба, умножила свои блудодеяния во вселенной, превратилась в дом терпимости!
Эти слова выкрикивал низенький человек с козлиным профилем в нахлобученном капюшоне и дырявом плаще доминиканца. За ним следовали ещё два монаха с обмотанными вокруг головы концами капюшонов и кружками для подаяния в руках. Их тотчас же окружила толпа. Монеты щедро сыпались в кружки, в то время как многие из присутствующих пытались пробиться к странному проповеднику, чтобы поцеловать его руку или хотя бы край обтрёпанной сутаны. При этом кое-кто повергался на землю и самозабвенно бил себя кулаком в грудь.
– Государи сластолюбивы, жадны и горды! Они обирают вдов и сирот, притесняют народ! Дворы сделались гнездом всех развратников и преступников, там зловредные советники сосут кровь из народа, там философы и поэты при помощи всякой лжи производят до самих богов происхождение государей! – потрясая крестом и брызгая слюной, продолжал вопить монах.
– Кто это? – дёрнув Наннину за рукав, спросила Лоренца.
– Это фра Джироламо Савонарола, настоятель монастыря Святого Марка, – ответил вместо неё подоспевший Антонио. – Он родом из Феррары. Раньше никто не мог проповедовать во Флоренции больше двух Великих постов подряд, не надоев всем. А фра Джироламо слушают уже несколько лет.
– Но зачем они это делают? – девушка с отвращением указала на валявшихся в пыли людей.
– Потому что фра Джироламо – святой, – попытался объяснить ей молодой человек. – Говорят, что один ростовщик под его влиянием возвратил назад неправедно нажитые деньги – несколько тысяч флоринов.
– Неужели это правда? – усомнилась Лоренца, не видевшая ничего необычного в этом монахе в грязной сутане.
– Я был знаком с одним миниатюристом, которого обратил фра Джироламо, – заверил её Антонио. – Он принял монашество под именем фра Бенедетто. А до этого считался одним из самых модных щёголей. Если бы ты знала, мадонна, сколько мускуса и духов употреблял он тогда!
Как догадалась Лоренца, жених Наннины был поклонником Савонаролы. Однако не все окружающие разделяли его восторг.
На месте Пьеро я бы давно выгнал из города эту старую клячу фра Джироламо! – громко произнёс кто-то из группы стоявших неподалёку щёголей, в сторону которых поглядывала Наннина.
– Вот и помоги ему, мессир Лоренцо, ведь сеньор Пьеро – твой родственник! – со смехом поддержал его другой.
– А, может быть, Медичи просто боятся этого феррарца? – высказал предположение их приятель.
– Зато я, Лоренцо Торнабуони, никого не боюсь! – глаза первого незнакомца недобро блеснули. – Этому монаху нужно устроить хорошую взбучку!
– Успокойся, мессир Лоренцо! – попытались утихомирить его друзья. – Если твои слова услышит кто-нибудь из этих одержимых, то тебе даже Пьеро не поможет. Сейчас сила на их стороне.
– Но так будет не всегда, – возразил Торнабуони. – И тогда Савонаролу не спасут никакие чудеса!
