– Нет-нет, останься! – заявил Роберт. – Поужинай с нами! Мы будем рады, если ты присоединишься! Верно, господа?
Борис улыбнулся, а наконец поднявшийся на ноги Алексей застыл с бессмысленной улыбкой. Похоже, он вообще не понимал, что происходит.
Лорейн колебалась. Роберт впервые сам пригласил разделить его общество со дня неудачного поцелуя. Но она не сомневалась, что источником такого добродушия был алкоголь.
– Простите, но я…
– Да ладно тебе! Идем в столовую! – широко улыбаясь, поманил Роберт. – Ты украсишь своим присутствием наше небольшое собрание!
– О, я уверен, что Лора украсит собой не только столовую, но и любую другую комнату в этом доме! – перебил Борис, ухмыляясь. – Кроме, разве что, спальни.
И он разразился взрывом хохота. Его поддержал Алексей, хотя вряд ли осознавал, о чем идет речь. Роберт глупо улыбнулся.
Зато Лорейн было не до смеха. Настолько откровенное оскорбление выбило у неё почву из-под ног. Она будто приросла к полу. Щеки мгновенно вспыхнули. Горячая волна прошла до самых кончиков пальцев.
– Лора, что с вами? – взглянул на неё Борис с притворным беспокойством и обернулся к ее мужу. – Роберт! Кажется, графине нехорошо! Ты бы помог ей добраться до постели!
Он особо выделил последнее слово и вновь захохотал. Но на этот раз Роберт не разделил его веселья. Он нахмурился и взглянул на Лорейн, которая не могла выдавить ни слова. На секунду он поймал ее взгляд и вдруг зло прошипел:
– Заткнись, Боря!
– Да брось, это же невинная шутка! – только засмеялся тот.
– Прекрати!
– Такая же невинная, как…
Роберт рванулся вперед и с размаху ударил друга в солнечное сплетение.
От удара у Бориса перехватило дыхание. Бутылка выпала из руки и покатилась по полу, оставляя некрасивые красные пятна на полу, похожие на кровь.
Роберт подхватил Бориса за грудки и процедил:
– Совсем стыд потерял! А ну извинись перед Лорой!
Тот, судорожно хватая воздух ртом, выдавил лишь:
– Какого… Черта…
– Не смей оскорблять мою жену в моем доме! – прорычал Роберт.
Борис резко оттолкнул его, вырываясь из хватки.
– Да ты же сам говорил… Сам начал… Идиот!
– Я сказал: извинись! – крикнул Роберт.
Но тот пошатнулся, а потом ударил Эрдмана в челюсть.
Тут Лорейн словно вышла из оцепенения. Она поняла, что уже услышала и увидела достаточно. Не дожидаясь развязки и так и не сказав ни слова, она сорвалась с места и побежала к себе, крепко прижимая к груди планшет.
Только запершись в своей комнате, она дала волю слезам. Это были слезы обиды. Роберт обсуждает с друзьями их личную жизнь! Насмехается над ней за спиной! Как он мог! В голове бились слова Бориса: «Да ты же сам начал!»
Обида переросла в гнев. Горячая волна затопила сознание. Она ненавидит его! Ненавидит! В ярости Лорейн схватила с кровати подушку и принялась ее колотить. Но этого показалось недостаточно.
Она метнулась к потайной двери. Распахнув ее, Лорейн подбежала к необъятной супружеской кровати и принялась скидывать на пол подушки и одеяла. Стиснув зубы, она бросала их и била. Волосы растрепались и лезли в лицо, спина взмокла. Напоследок Лорейн сбросила тяжелую перину и, приподняв юбки, хорошенько пнула её ногой.
В этот момент дверца в комнату мужа открылась.
Увидев на пороге Роберта, Лорейн выпрямилась, вздернула подбородок и поджала губы. Говорить им не о чем! Не глядя на него, она направилась к распахнутой двери в свою комнату.
Но он проворно преградил ей путь к отступлению, встав между кроватью и дверцей. Нижняя губа у него была разбита, рубашка измята и выпростана из брюк.
