Басма, той же масти и породы, что и Доминика, перегнувшись через дверь денника, всю ночь двигала верхней губой крючок своей двери, пытаясь выйти в коридор. Так же хитрая упрямица считала, что ничего само с неба не валится, и предпочитала добывать всё своими силами. Обыкновенно это бывало так-воровала сено у соседок, не задумываясь, что этого добра у неё полная кормушка! Да ещё из вредности, втоптанное на полу, в грязную подстилку. За такое свинство конюхи стали класть хулиганке меньше сена. Тогда Басма стала умудряться по соломинке, по охапочке, таскать сено у соседки Тезы. Так, что утром можно было наблюдать такую картину – голодную Тезу, доедавшую свою подстилку уже из-под ног. И рядом через стенку, заваленную сеном по запястье, сытую наглую Басму…
В свой первый самостоятельный рабочий день, я снова отправилась на уже знакомом мне коне Рубине.
Из-за его долго никак не заживающей раны возле холки, начальница не разрешала брать седло для него, так как после седловки почти затянувшаяся травма начинала снова кровоточить. Она была достаточно глубокой, и самое главное находилась в неудачном месте. При затягивании подпруги и даже при прикосновении к ране Рубин недовольно поджимал уши и старался ударить меня задней ногой, так боль от неё его беспокоила! На мой взгляд, такое решение не имело смысла. Лошадь надо было лечить, а не отправлять на работу табунщику! Ну, или хотя бы оставить беднягу в покое, и отпустить бегать со всеми в табуне. Как можно ездить на больном коне? Но с начальницей спорить я не рискнула, и оставила ситуацию решиться самой.
До этого дня мы дежурили на конюшне и пасли табун вместе с Ритой, что было удобно и не так страшно. Всё-таки я и напарница ещё совсем новички в этом деле. И поэтому все неприятности в работе казались не настолько трудными, если были вдвоём. Так веселее и спокойнее! И собирать табун, и следить за лошадьми так куда лучше и быстрее. Но как только я и Рита немного освоились с новыми обязанностями, начальница начала торопить работать нас раздельно, каждой своя смена. И это огорчало… Светке не хватало работников! И позже, к сожалению, узнали почему… Была ещё причина – Витя очень хотел перейти на дневную работу конюха. Пасти табун ему не нравилось! В холод и в жару, в ливень и в сильный ветер, идти за лошадьми, и ещё собирать их с полей в кучу. И всё это делать одному… Для такой работы желающих в селе не было! Исключение составляли только мы, да Стенька. Это нас с Ритой ещё привлекала такая романтика, а Стеньке просто нравились быстрые животные. Поэтому и скорее ставили в график работать по одной. И вот наступил тревожный день, с табуном я отправилась уже одна, со мною пошли только собаки…
Предстояло самое трудное – работать самостоятельно. И, как и в первый наш с Ритой рабочий день, мне было не по себе. Преследовало чувство тревоги, ожидания самых худших происшествий, было страшно. Ведь мне исполнилось всего лишь восемнадцать лет, и опыта работы совсем мало. Отравляло начало дня особенно ещё воспоминание, как в первую смену от нас сбежал табун. И я и напарница целый день собирали его по огромным вспаханным полям. Ужас того дня запомнился мне на всю жизнь! Но и отступать назад было нельзя – все табунщики работали по одному. А значит, рано или поздно, и нас девушек разделили бы тоже. Было и успокаивающее, Рита уже ездила одна, и всё прошло хорошо. Значит и мне надо настроиться на лучшее. Но напарница была старше меня и намного увереннее, я же ещё очень многого боялась и старалась себя подбодрить. Надо было держаться смело и чётко следить за табуном! Уверенности мне придавали собаки. Юта и Жучка, которые весело и бойко, шумно, бегали по ходу движения табуна и охотились, и лаяли на коней, если те убегали в стороны. И поэтому, несмотря на огромный страх в душе, я всё-таки решительно села верхом на Рубина, и мы слились с потоком лошадей. Как говорила моя бабушка-глаза боятся, а руки делают! Испугаться и уехать обратно к себе в город, я ещё успею…
