Главное, что очень хорошо запомнила от первого выезда на пастбища, это как можно крепче и надёжнее затягивать на своём коне оголовье, чтобы он снова не удрал. И в этот раз опасалась, чтобы не повторилось то, что произошло в наш первый рабочий день. Чтобы ни на миг не потерять табун из виду, не отходила от него ни на шаг! Лошади переходили дальше по полям, а я шла следом за ними, как делал это и Витя. Но опытный табунщик ещё успевал посидеть возле костра, погреться. Мне это не удавалось, никак не могла отважиться на такое. Впечатление от первого дня было настолько сильным, что шла или садилась на траву, почти всё время среди быстрых животных. Стоило им только отойти в сторону, как начинала собирать в круг, чтобы не сбежали. И так целый день! Конечно, такой серьёзный подход к пастьбе озорников удивил, но зато никто из них не сбежал. А меня длительные переходы по полям за этот день очень вымотали. К вечеру я еле передвигала ноги, так как постоянно следовать за шустрыми хулиганами, собирать их в кучу, очень утомительно. У проказников было столько желания побегать, что за весь день не смогла даже отдохнуть возле костра. Да, вдвоём пасти было куда лучше!
И в этот самый день у меня появилась какая-то, до сих пор мне непонятная мысль. Смысл её – а можно ли научить лошадь слушаться человека «без палки», то есть без наказания? Позже, в следующие смены, когда немного привыкла к местным условиям, решила это проверить на Рубине. Это была, конечно, потом уже доказанная опытом, ошибка. Взрослый бывалый мерин с самого начала не подходил для такого эксперимента, но я тогда ещё об этом не знала. Конь, к сожалению, уже побывал в многочисленных переделках, был под седлом у многих скотников, табунщиков. И пришёл, к своему не очень хорошему мнению обо всех нас, людях. Даже вот вроде бы со стороны смешная забава – снять уздечку с головы. Но что это, как не протест против человека? Моё искреннее желание не наказывать его, а управлять без палки, конь сразу расценил как мою неуверенность в себе, и перестал слушаться. Если бы гнедой упрямец только знал, с какими трудными по характеру лошадьми, я работала на конном заводе! Что стоил хотя бы один нервный неугомонный чистокровный верховой жеребец– производитель Гектар? Буяна приходилось даже из денника выводить с большой палкой наперевес, после того, как он набросился на меня и попытался укусить. А заезжая верхом на задире в конюшню завода, я зорко следила, чтобы не ввязался в драку, с гулявшими на улице в левадах, мощными жеребцами-тяжеловозами.
Началась борьба между мной и лошадью… Я поворачивала Рубина в одну сторону, строптивец упрямо тянул в другую. Если нужно было остановиться, он как ослик продолжал упорно тащить вперёд. В итоге-часть табуна сбежала на соседние поля. У меня никак не получалось даже отправиться за ними вслед! Упёртый меринок крутился на месте и не шёл вперёд! Уставшая от борьбы с ним, повернула коня к дереву: «Ладно, если ты хочешь, чтобы у меня в руках была палка, пусть будет палка!» Плут не сразу сообразил, зачем мы идём к дереву. А когда стала отламывать ветку, хитрюга понял, что его выкрутасам пришёл конец! Испугался, завертелся волчком. Я же хотела взять палку только для вида. Случай с Рубином привёл меня к мысли, что есть лошади, которые не будут слушаться человека, если у него нет палки или хлыста в руках. И без этого предмета с такими будет постоянная борьба. Но не обязательно при этом надо наказывать, а можно взять для вида. Есть добросовестные экземпляры, что сами бегают без напоминания, их поэтому называют «самовозы». Также, как и у людей, у каждого животного свой характер… К дереву мы подъезжали несколько раз, пока отламывала сухую, подходящую для себя ветку. От её хруста конь шарахался в разные стороны, отскакивал. А мне нужна была определённая. Я решила так – слишком длинная будет мешать при движении, а на короткую не обратит внимания мой прохвост. И никак не могла отломить такую! И снова и снова пыталась подъехать к скрюченному дереву, почему-то все деревья здесь были такими…
