Девочка сидела на узкой деревянной лавке, прибитой к жутко неудобному столу, с наклоном, выкрашенному таким толстым слоем синей краски, что чуть вспотевшие ладони прилипали к нему, как мухи к липкой бумаге, а потом долго пахли этим химическим запахом… Школьные парты были рассчитаны на каких-то абстрактных стандартных детей, а реальным, живым детям было никак не усидеть в этом прокрустовом ложе, шесть часов ежедневно! Дети уставали, возились, изгибались неестественно и мучили свои позвоночники… А она как будто бы ничего не замечала, хотя была самой высокой в классе, так что предмет пытки – школьная парта, должен был особенно докучать ей!
Она улыбалась, устремив прозрачные зелёные глаза куда-то вверх и полностью растворившись в том, своём личном, безопасном и ясном мире, где она желанна, любима, окружена теплом и вниманием… Где её никто не оскорбляет, не критикует… Где она – хороша такой, как есть… Где она счастлива!
Учительница неоднократно писала родителям, что мол, дочка их «улетает в неведомые дали» и неизвестно, как её оттуда выманивать и спускать на Землю…
Дома была реальность. Слишком много реальности! Постоянно конфликтующие и вымещающие друг на друге отчаяние несбывшихся мечтаний, нищие, разрывающиеся на работе и с трудом способные сводить концы с концами, родители… Холодильник, из которого было нельзя брать без спросу ничего – потому что все продукты были по счёту. Всем – по одной картошке, по половнику вечного супа из пакетиков, щедро разбавленного водой… По утрам – бутерброд с сыром и сладкий чай. По большим праздникам – яичница. Но это очень редко! Как-то мама «достала» килограмм говяжьего фарша, свежего! И не в силах удержаться, просто пожарила весь килограмм, на сковородке! Вкуснее этого семья ничего не ела уже много лет. И когда дочка спросила: «Мам, а потом ещё когда-нибудь ты сможешь опять такое приготовить?!» – мама заплакала…
Всё своё отчаяние и разочарование от пошедшей не по её плану жизни мать изливала на дочь. Постоянные нападки, обвинения во всех смертных грехах, критика за каждый шаг и вздох, намеренное желание унизить и обидеть, когда мать кривлялась перед девочкой, изображая гротескно, её нелепые манеры, лёгкое заикание, слёзы… Девочка не могла этого терпеть – этой невыносимой, незаслуженной, обескураживающей боли, ведь у других детей, вроде бы, это было не так?! Или их родители тоже лишь на людях казались внимательными, заботливыми, мягкими, а дома издевались на ними, как делала её мать?! Ведь на глазах других людей, она тоже вела себя, как все – и только дома, за закрытыми дверьми, вдруг превращалась в безумную ведьму!
Надо сказать, училась девочка неплохо, чётко «ловя» только то, что ей интересно и отметая всё остальное. Эта же способность – улетать в творчество и чётко выделять и запоминать важное, пригодилась ей в балете, куда мама отвела её ещё в шесть лет. А как было не отвести?! Девочка была длинной и тоненькой, как струна, и танцевала под любые ритмичные звуки – будь то даже капающая вода из крана!.. Там, в мире балета, она была собой, полностью сливаясь с музыкой, став движением, полётом, радостью!.. Балет она любила больше всего на свете и была готова репетировать сутками!
Девочку звали Нина, и это имя никогда не казалось ей родным. Она даже не всегда оборачивалась сразу, когда её звали – лишь через секунду будто вспоминала, что это её – и на время «возвращаясь на Землю»… На Земле её ждала реальность, так ненавидимая ей! Действительность, напоминавшая снова и снова маминым голосом: «Запомни! Ты тупая уродина, и ничего в жизни добиться не сможешь! Если ты не отличница – ты не человек!».
