– Магическая концентрация долбоёбов с громкой музыкой, стремящихся к алтарю парковки торгового центра, – вынес вердикт Вова. – Кстати, давай навалим музла и дрифтанём, покажем лохам, как надо.
– Вот это уже по-нашему.
Алёна с юношеским задором влетела на парковку, волчком вращаясь, а Вова по привычке бил ногой в несуществующую педаль тормоза, когда финал манёвра мнился неизбежным столкновением. Но каждый раз всё обходилось лишь журящей маловера-Вову усмешкой Алёны. Прочие авто настороженно замедлились, стараясь не приближаться. Но оглядевшись и пообвыкнув, быстро новичка в свой круг приняли. Мерседес умело влился в осенний вальс стальных машин: шины дымили, стачивая резину, визжал от удовольствия просушенный колёсами асфальт, жёг кислород адреналин, бросали свет яркие фары. Знойные, полунагие даже в студёную поздночасную прохладу чики подбрасывали вверх руки, взмывали в такт громкой музыке волосы их, вытачивали плавные движения бёдра на зависть качающей басами опустившейся ночи.
Алёна взяла на борт и остановилась на дальнем рубеже просторной парковки.
– Фух, аж голова закружилась.
– Давай передохнём.
Вова курил в открытое окно. Косил струйку дыма переменчивый ветерок, настойчивую серость в салон не пуская. Алёна переключала радиостанции, тихо поющие хорошие песни. Ночью меньше рекламы и качественнее музыка. Ночью многое лучше.
– Дашь порулить «мерином»? Детская нелюбимая мечта.
– Дам. Только если скажешь, какая любимая.
– Я думал, ты уже поняла.
– Нет.
– Дашь порулить – расскажу.
– Силь ву пле, – Алёна освободила место пилота, обстоятельно прохрустев кожей куртки о кожу кресла.
Вова сел за руль, своей ненатуральной (хоть и стильной) кожанкой из сиденья нужного созвучия не извлеча, и внимательно огляделся. Хорошенько прогазовал на нейтрали, размотав стрелку тахометра практически до красного сектора и прочувствовав каждой клеткой бешеный ход поршней и грозную мощь упряжи более чем полутора сотен лошадиных сил. Трансмиссия посредством лёгкого движения человеческой руки высвободила ревущего, рвущегося наружу, но запертого в статике зверя. Закрутились резво колёса, вцепилась зубами в асфальт резина, жгли ночь яркие фары, задымили густо трубы, понёсся ретиво-вольной рысью автомобиль.
– Ого-го. Взрывоопасная динамика!
Вова заправски крутил руль то двумя руками, то, манёвр закончив, одним пальцем, передавая миниатюрное усилие на ждуще-послушные втулки и шестерни, вмиг забыв про опротивевшее существование, в котором петля манила освобождением. Разгон, руль на борт, поворот с перегрузкой, кручение, газ в пол – рывок с места, педаль тормоза – моментальное торможение. И заново.
– Каеф…
В финальном манёвре Вова впритык остановился близ практически лежащей на земле «Лады» четырнадцатой модели, грохочущей басом, предварительно пару раз лихо её подрезав. Водительские окна оказались вплотную друг к другу. Чёрное стекло Мерседеса скользнуло вниз, тонированное окно «Лады» последовало его примеру. Музыка внутри её салона стихла.
– Волчонок, ты дохуя умный? – без предисловий угрожало лицо со шрамом.
– Не, но ума хватает, – задиристо бросил Вова в ответ, подбородок задрав.
– Выйдем?
– Не вопрос.
Вова выкрутил руль и мгновенно развернулся.
– Вова, не надо, пожалуйста, пусть едет! – взмолилась Алёна ему, уже покинувшему автомобиль, вслед.
Лицо со шрамом выскочило из машины и бросилось Вове в ноги – перевод в партер был выполнен с явным знанием дела. Алёна спешно нашла в бардачке перцовый баллончик, лежащий сразу за пистолетом (к появлению которого ситуация все-таки ещё не располагала). Она пулей вылетела из Мерседеса, найдя парней лежащими на асфальте и заливающимися смехом. Ребята поднялись и обнялись, крепко потрепав друг друга по-дружески. Алёна незаметно мыкнула баллончик в карман розовой куртки.
