Междустрочья, пробелы междусловья – крохотные гавани на обдумывание сшитых в слова букв, как крохотные паузы сердечного ритма, в которых ты формально мёртв, так и письмо мертво между слов. Алёна выводила и выводила разные комбинации, пока не вывела такую, которая понравилась конструктивно – два приятных слова, а потом некая тайна, оставленная неразгаданной умышленно, чтобы были возможны дальнейшие шаги.
– Я всё разгадала, – засветилась какой-то детской непринуждённостью Алёна. – Смотри.
Она подвинула блокнот к Вове, посмеиваясь и чиркнув завиток запятой после мнимого обращения в послании:
– Получается так: «VOVA, DOM V UOS».
Сонная невесомая улыбка вмиг улетучилась с лица Вовы. Скулы выточили привычное лицо из гранита.
– Да быть, блядь, такого не может…
Вова быстро проверил, все ли буквы использованы. Оказалось, все, и задиристая запутанность головоломки вдруг испустила дух.
– Это что-то значит? Что такое «УОС»? – Алёна захлопала длинными ресницами в волнительной растерянности. Её тайна для Вовы оказалась чем-то вполне известным и осязаемым.
– «Управление особого строительства». Это подразделение НКВД времён Великой Отечественной. Там, под Челябинском, трудилась в эвакуации моя прабабушка. Оттуда, насколько я могу судить, и начались все беды. Прабабка, как ты уже догадалась, тоже была одарённой и «помогла» одному из замов начальника лагеря. После чего сама отправилась по этапу. А её дочь Тамару, которую ты прекрасно знаешь, передали в специализированный детский дом – детприёмник для врагов народа.
– А что может храниться в их доме?
Алёна уже предвкушала путешествие в соседний суровый, но гостеприимный город посредством простой, незатейливой навигации – строго на юг.
– Вот это нам и предстоит выяснить. Да и где, собственно, сам дом. Это мне тоже неизвестно. Но об этом знает бабуля. А говорить с ней я не хочу, – нахмурился всем лбом Вова.
– Давай я спрошу? – предложила простое, прозрачное решение Алёна.
– И она тебе просто так всё расскажет. Нет. Так не пойдёт. Будем действовать хитрее. Тем более, у нас есть ещё один вопрос, требующий погружения в память. Нужно вернуться в третье августа две тысячи первого и снова его прожить. Нужно в зарослях деталей давно минувших событий найти нужные нам. Может быть, то, что случилось с нашими родителями связано. Нужно крепко покопаться в памяти. Твоей, моей, бабушкиной, твоего брата и моих друзей. Просмотрим этот день шестью парами глаз. Кто-нибудь точно что-то подметит, какую-то деталь, некую мелочь, незначительный ключик, открывающий двери большой тайны. А заодно поищем тот самый дом.
– Мой брат вряд ли согласится на это… – сомневалась Алёна.
– Это как ещё раз прожить свою жизнь, но уже с жизненным опытом, – вдыхал неоправданную надежду в слова Вова, словно так действительно можно сделать, – только очень быстро, окунувшись в память всеми органами чувств. Думаю, ему это будет интересно, учитывая обстоятельства. Как и нам всем. Плюс там ещё есть некоторые плюшки, о которых ты не будешь знать заранее. Как и твой брат.
– Вау… А ты умеешь заинтриговать красивым описанием. В торговле тебе нужно было работать, Вова.
– Да мы и так торгаши. Продаём своё время на работе, а взамен получаем бумаги, за которые это время не купишь обратно.
– Интересная формула.
– А то.
Алёна улыбалась происходящему. И относительности утра, и кофе, и загадкам из снов, как и самим невероятным снам, оставившим долгоиграющий преприятный флёр, и умностям Вовы, как и самому Вове, как всегда, наобещавшего много все интригующего и неожиданного и, следовательно, мало прогнозируемого. Вова же пытался прочувствовать завидную упоительную действительность Алёны и попробовать примерить её на себя.
