– Взгляните на надпись титульного листа, мадам, – проворковал Деламар.
– Ах, как это прекрасно! – воскликнула вдова. – «Моей дорогой супруге с любовью». Чудо, просто чудо. Но… но это почерк не моего мужа, святой отец, – пролепетала женщина.
– Конечно, мадам, – опередив Камиля, пояснила Каролина. – Эту надпись по просьбе месье сделала я. Настоятельница поручает надписывать книги только мне, ведь я училась каллиграфии.
Этого объяснения вполне хватило недалёкой вдовушке, и она вновь прижала молитвенник к себе. Падре, сославшись на дела, поспешил проститься. Уже в дверях он всплеснул руками и, изобразив смущение, сказал, что господин шевалье собирался оплатить работу при получении. Что же делать? Обитель существует на пожертвования и не может тратиться на услуги переплётчика и материал так запросто.
Мадам без тени сомнения согласно закивала и полезла за кошелем. Услыхав сумму, женщина приоткрыла рот и вытаращила глаза. Право же, пятьсот экю за молитвенник – это слишком! На что Камиль, закатив глаза и осеняя себя крестом, постным голосом заметил, что такова была воля покойного. Его занимали не деньги, а возможность показать свою любовь и уважение.
Спустя полчаса парочка сидела в экипаже, что мчался в Руан.
– Ну как ощущения, Кароль? – подмигнул Деламар
– Даже не знаю, как объяснить, – задумчиво ответила Каролина. – Поначалу мне было страшно, что мадам не поверит ни единому слову. Потом мне стало её жаль. Она слишком наивна. А затем я просто хотела получить деньги. Должно быть, это ужасно?
– Вовсе нет, – пожал плечами спутник. – Вполне нормально для первого раза. Ты держалась отлично, Кароль. Думаю, из тебя выйдет толк. Да, деньги оставь себе. Ты их заслужила.
– Все? Но это очень много, Камиль!
– Для меня это сущие гроши, детка, – хмыкнул мужчина.
Девушка порозовела. Господь милосердный, выходит, преступным промыслом можно заработать куда больше, чем честным трудом! Экая жалость, что она раньше не додумалась до такого. Тогда родители не влачили бы жалкого существования и семья не потеряла бы особняк. Эта мысль вновь заставила её покраснеть до корней волос. И пытаясь скрыть смущение, она быстро спросила:
– А что за обитель святой Каролины? Я никогда не слышала об этой святой.
– Я тоже! – захохотал Деламар.
Охотничий дом в лесу вызвал у Каролины настоящий восторг. Заснеженные деревья и сиреневые сумерки делали пейзаж поистине сказочным. После долгой дороги, череды постоялых дворов и ночёвок в подозрительных трактирах ей показалось, что она попала в рай. Остаток пути Каролина и Деламар добирались верхом. Путешествие без дамского седла совершенно измучило юную напарницу. Спина нестерпимо ныла от напряжения. Но при виде уютного строения она выпрямилась и улыбнулась:
– Это ваш дом, Камиль?
– Я купил его много лет назад, а потом поселил в нём чету Монтень. Они присматривают за домом и содержат его в порядке. Монтени милые люди, скоро сама убедишься в этом.
Камиль спрыгнул с лошади, и пока он помогал спуститься Каролине, дверь в доме распахнулась, и к ним поспешил грузный старик, высоко подняв над головой масляный фонарь.
– Ах, какая радость, хозяин приехал! Берта, скорее беги сюда, молодой господин вернулся!
Супруги Монтень засуетились. Они не задали ни единого вопроса о юной гостье, а лишь старались проявить заботу, разместив припозднившихся путников.
– Берта, будь добра, устрой мадемуазель Каролину в одной из спален наверху. И приготовь ей постель. Иначе она рухнет от усталости посреди гостиной.
