– Тебя ждут на собрании Пятерых.
Роун вздрогнул, поймав на себе взгляд брата Жало. Может быть, кто-то нашел его тайник с едой или Ворон подсмотрел, что он занимается тайными ночными тренировками? Интересно, какое его ждет наказание?
Но подойдя к берегу ручья, где его ждали Волк, Аспид и Святой, Роун понял, что причина приглашения была совсем другой.
– Пришло время делать выбор, – торжественно проговорил Святой.
Брат Волк скосил на него проницательный взгляд.
– Ты готов к началу посвящения в Сообщество друзей?
Брат Аспид спросил:
– Ты хочешь к нам присоединиться?
Роун взглянул на брата Ворона, который хитровато ухмылялся. На какой-то момент его охватили сомнения, потом он посмотрел на бескорыстного брата Аспида, брата Волка, под угрюмой личиной которого билось великодушное сердце, на брата Жало, такого проницательного и требовательного, и на Святого, относившегося к нему лучше, чем к кому бы то ни было.
Братья сидели в гробовом молчании. До Роуна донесся ясный и уверенный голос старушки-козочки:
«ОТБРОСЬ СОМНЕНИЯ. ЭТО ТВОЕ ПРИЗВАНИЕ».
Воодушевленный ее словами, Роун твердо ответил:
– Я сочту это за честь.
Все встали. Роун оглянулся и увидел, что на церемонию пришли многие братья. Святой положил руки на плечи Роуна и гордо кивнул.
– Его посвящение начинается! – громко объявил он братьям, которые возвели руки к небу, – Во имя Друга!
– Теперь тебе надо поститься, – сказал брат Волк.
Брат Жало бросил на Роуна ясный взгляд:
– Не расслабляйся.
– Я очень тобой горжусь, – сказал брат Аспид, похлопав Роуна по плечу.
Брат Ворон, оскалив гнилые зубы, просто подмигнул ему.
Роун выслушал их пожелания, всех поблагодарил, потом, извинившись, сказал, что ему надо возвращаться к исполнению своих обязанностей.
* * *
Стоял полдень дня полнолуния, и Роуну не терпелось заняться рисованием песком. Рисунок был уже наполовину закончен, и центральный образ обрел полную четкость. На нем был изображен Друг с горящими глазами и могучими руками. Была видна и голова быка, рогами упиравшегося в тело Друга. Трудно было себе представить, что этот замечательный рисунок сделан на камне песчинками. Искусство художников было поразительным. Роун не мог дождаться, когда картина будет закончена.
– Картошечки поесть не хочешь? – подскочил к нему Поваренок.
– Нет, спасибо, я сейчас не ем. Мне надо поститься.
– Картошечка – пальчики оближешь. На углях запекал.
Тон Поваренка был дружеским, но Роун понял, что он чем-то озабочен.
– У тебя что-то случилось, Поваренок?
– Теперь, мне кажется, ты счастлив.
– Да, счастлив.
– А ты понимаешь, что, как только станешь членом Братства и узнаешь его секреты, путь обратно для тебя будет закрыт? Друзья никогда не дадут тебе уйти. Это – навсегда.
– Ничто не вечно.
– Да как сказать… Одни приходят, другие уходят…
– О чем это ты?
Губы Поваренка растянулись в вымученной улыбке.
– Не бери в голову, это просто слова из какого-то стишка. – Он протянул руку, чтобы обменяться с Роуном рукопожатием. – Поздравляю тебя. Ты это заслужил.
В неестественной улыбке Поваренка было что-то настораживающее, и пока Роун пытался понять, что кроется за этими словами, тот, понурив голову, заковылял прочь. Брат Ворон открыто наблюдал за ними из рощицы неподалеку. Что он надеялся увидеть? Роун уже собрался было пойти и выяснить отношения, но тут к нему подошли несколько братьев, чтобы поздравить его с посвящением.
