4
Нил был уже на подходе к месту встречи со своим клиентом, но сознательно не спешил. Хотел немного опоздать, чтобы посмотреть на человека в неспокойной ситуации. Ведь никто не любит, когда опаздывают. Особенно в наше реактивное время.
Люди думают, что время все летит и летит быстрее. Хотя летят в постоянной спешке сами люди, пытаясь успеть сделать много лишних дел, от которых появятся куча новых лишних дел. Люди торопятся пресытить свой организм дофамином от огромного списка удовольствий, но получение удовольствия не приносит удовлетворения. И эта дофаминовая игла человечества все быстрее раскручивает колесо, в котором мы бежим быстрее, пока не свалимся. Пока не умрем неудовлетворенными и несчастными, как те подопытные мыши, а время будет дальше подстраиваться под наш ускоряющийся ритм.
В этом контексте Нил и хотел проверить Германа, сегодняшнего клиента, проверить его реакцию. И в случае раздражения готов был сразу закончить экскурсию. Нил не желал больше иметь дело с неподготовленными людьми. Человек должен делать шаги, тем более, если к тебе идут навстречу.
Нил даже подумывал бросить это занятие в случае очередного провала, которое может быть уже третьим по счету. Если и с этим Нил не дойдет до статуи, то этот проект закончится, толком не начавшись. Только вот кому от этого будет плохо? Статуи Будды? Нилу? Потенциальным посетителям? Кому нужнее эта экскурсия? Нил точного ответа не знал, но чувствовал, что нужно всем.
Спускаясь уже к месту встречи, Нил заметил ожидающего Германа. И по мере приближения, никакого раздражения или злости не наблюдал. «Ну посмотрим, что из этого выйдет» – улыбнулся Нил.
«Даже если совсем ничего не «поймаю» на этой экскурсии, пойду завтра искать «кадры» на набережную, на пляж, в магазинчики и кафешки, на площадь и рынок, во все уголки очередных «старичков» – Герман продолжал утешать себя перед возможной неудачей с экскурсией, – Ведь таких «старичков» просто пруд пруди, особенно здесь. И необязательно быть старым, достаточно быть не молодым, не следующих поколений, чтобы чувствовать не просто великую русскую достоевскую тоску, а еще и с советским чувством потерянности и ненужности. Если получится серия, то можно даже название дать – Предбезызвестное время постсоветского пространства души».
Ни в коем случае не пытался Герман идеализировать какие-либо времена и места. Даже на последнем снимке он прекрасно замечал, помимо старичка с хлебом – и грязную собаку, справляющую нужду на облезлый ларек, и откровенную гопоту второй свежести и третьей давности у магазина напротив, и мусорный пакет, летающий по дороге совсем без красоты по-американски, и прорвавшую трубу воды, и нецензурную брань, и многое другое; но это все было неразделимо и неотделимо от центральной темы. И Герману пришло тоже самое ощущение, как от своих фотографий, только чувство это было внутри и не было вызвано визуальным откровением, оно рождалось в глубине от какого-то понимания, которое вроде уже нащупал, но еще не схватил. Но недалеко с ветки взлетела птица, Герман отвлекся на секунду, и вместе с птицей улетело и это откровение, лишь слегка приподняв занавеску буквально на мгновенье.
«А гид то опаздывает» – только сейчас Герман глянул на часы, и надумал подождать еще около получаса. И если никто не придет, то пойдет бродить по окрестностям, а может и поднимется в горы и попробует поснимать, не смотря на то, что пейзажи Герману не удавались, вернее он не мог в них найти то, что искал. Возможно та червоточина в природной гармонии просто отсутствует.
