– Твоя любезная матушка, надо полагать, не рассказывала тебе о своей семье?
– Н-нет… она… она сирота…
– Она так решила. На самом деле у нее две тетушки… и обе с даром. А вот твою матушку боги обделили. Она весьма переживала по этому поводу… поверь, ее никто не обижал, но она предпочла уйти из дому. Забыть о родстве… это нехорошо, но мы приняли ее выбор.
– Вы?
– Семья. Твоя, девочка, семья.
Ее семья – это матушка. И старая нянька, которая теперь редко поднимается на второй этаж, предпочитая теплую сытную кухню.
А он, ночной гость…
– Не спеши отказываться, – он раскачивался в ее кресле. – Видишь ли, дорогая, твоя бабушка… твои бабушки… в нашей семье обычно рождаются девочки, я так, исключение… мы все обеспокоены.
– Чем?
– Тем, что твоя сила останется без должной… опеки, – он щелкнул пальцами. – И без контроля. Были знаки, что в роду появилась колдовка необычайной силы.
Она?
Ошибка…
– Страшно? – поинтересовался родственник.
– Маску сними.
Он и снял.
Обыкновенный. Лицо такое вот… серое, будто припыленное. Черты прямые. Нельзя сказать, что вовсе нехорош собой, но и не красавец. А главное, ее тоже разглядывает, интересу своего не скрывая.
– Я не хочу, – жалобно произнесла Гражина.
Колдовка – это… это чересчур.
– Во-первых, твоего желания, как и моего, никто не спрашивал. Дар или есть, или… его можно получить, но цена… – он вновь щелкнул пальцами. – А во-вторых, не так давно тебя отнюдь не отталкивала мысль о служении Хельму. Так что изменилось?
– Я… я не знаю… – и вновь вышло донельзя жалко.
Гражина села.
Приобняла одеяло растреклятое, которое так и норовило сползти. А родственник или нет, но нечего пялиться на нее…
– Это было… было… – она пыталась подобрать правильное слово, – не всерьез было… я думала, что по-настоящему, только…
– Только чувствовала, что не всерьез, – кивнул гость.
– Звать тебя как?
– Геральд. И я ведьмак.
– А я Гражина… хотя… ты же знаешь… и что я Гражина… и что колдовка…
– Пока нет, но сила пробуждается, а это опасно. И не только для тебя…
Сила? Гражина не чувствовала в себе никакой такой силы… конечно, она вела себя немного странно, но это еще ничего не значит и…
– Ты кинула в меня проклятьем, – он протянул руку и раскрыл ладонь, на которой появилось нечто, больше всего напоминающее спутанный волосяной ком. Вот только волосы эти шевелились, изгибались, норовили охватить ладонь Геральда. – Сильным проклятьем. Смертельным.
– Я не…
– Ты не хотела. Ты просто испугалась, – он дунул, и волосы застыли, чтобы в следующее мгновенье осыпаться горсткой пепла. – И ты будешь пугаться. Злиться. Радоваться… испытывать эмоции, а у вас сила во многом зависит от эмоций. Ты же не хочешь, разозлившись однажды, убить свою мать? Или еще кого-то? А потом пойти под суд, потому то найти неопытную колдовку легко, поверь человеку, который всю жизнь этим занимается.
Убить?
Она и убить?
Да она мух-то не бьет, жалеючи… и мыша, который в кувшин попался, самолично в сад вынесла, до того противна ей была сама мысль об мышиное смерти. Маменька только посмеивалась, мол, до чего нежною, чувствительною дочка выросла.
– Я говорю о непредумышленном убийстве. Пока ты не научишься контролировать свою силу, ты будешь опасна для всех.
– И… и что мне делать? Сбежать с тобой? – Гражина почувствовала, что вновь начинает злиться. Злость появлялась в животе, этаким горячим клубком, который норовил распутаться и наполнить все ее тело.
