– Уф-ф, наконец-то поваляться. Напрыгалась на месяц вперëд, – Кара потянулась, и лицо еë приняло ужасно довольное выражение, – что ты стоишь там, как неродной?
Она похлопала по матрасу рядом с собой. Медленно, как во сне или под водой, я опустился на мягкую поверхность, разулся, лëг. Потолок начал предательски вращаться – пришлось закрыть глаза.
– Где мы вообще?
– А не всё ли равно?
Я не знал, что ответить. Повернулся в еë сторону и притянул к себе. По-прежнему не открывая глаз, нашëл еë губы по запаху мартини с тоником. Почувствовал, что это именно то, чего мне не хватало.
– Всего год назад я верил, что никогда никого не захочу, – признался я, закончив поцелуй, который перерос в подробное взаимное исследование ротовой полости длиной в десять минут, – что в этом только наигранные стоны, скандалы и грязь. Наверно, я ошибся.
– Негативный пример перед глазами?
– Постоянно.
Она спросила, не жарко ли мне. Я ответил, что жарко, и снял рубашку. Кара прижалась ко мне лицом и начала методично покрывать поцелуями шею, плечи, ключицы. Я безумно хотел отплатить той же монетой, но пока не решался.
– Почему тебя… Зовут Кара?
Она на секунду подняла глаза.
– Потому что я неизбежна.
Она невесело усмехнулась усмехнулась в ответ на мой недоумëнный взгляд. Отстранилась на секунду, чтобы снять футболку.
– Ты вроде хотел их рассмотреть. Смотри. Но давай сразу раскрою все карты: каждая татуировка обозначает человека.
– Ты… Э-э-э… Серийный убийца?
Кара со смехом толкнула меня, так что моë податливое нетрезвое тело перевернулось на спину.
– Ага, убийца. Девственности.
Ловким движением она оказалась на мне. Тëплая тяжесть мешала соображать.
– Моя коллекция часто пополняется. И я могу быть с несколькими людьми параллельно.
Я не стал отвечать сразу. Нужно было переварить. В итоге решил не отвечать вовсе.
– Кто это? – кончики пальцев накрыли крупного майского жука на левом плече.
– Ты его не знаешь.
– А это? – кузнечик под ключицей.
– Грифон, прости господи.
– Мотылëк? – не дыша, я коснулся рисунка на полукружии левой груди, провёл по ажурному крылышку, уходившему под лифчик.
– Её ты знаешь, но это было давно и неправда.
– Ничего себе… Где набьëшь палочника?
– Можешь выбрать.
– Ну-у… Давай где-нибудь… Тут, – я поднял голову, вытянул шею и поцеловал еë прямо в солнечное сплетение.
– Где-где? – со смехом переспросила Кара.
– Ждещ, – ответил я, обводя языком выбранное место.
Она тихонько смеялась и ëжилась, запустив пальцы мне в волосы, и каждое еë движение запускало по спине новую партию мурашек. Я начал дрожать, как от холода.
– Мëрзнешь?
– Неа.
Кара всë равно накинула на нас одно из одеял. Не сговариваясь, мы на минуту оторвались друг от друга и завозились, снимая джинсы. Снова слиплись, ещё плотнее, и ласкались ещё пару минут, а может и часов, прислушиваясь к дыханию друг друга и таинственной музыке за стеной. Кара вдруг подскочила, как ужаленная, дотянулась до Ловца на потолке и достала оттуда что-то, похожее на чайный пакетик. Когда она привычным движением вскрыла его, я понял, что пакетик был не чайный.
– Какой он заботливый, – усмехнулся я, кивнув на Ловец.
– Конечно. Он нас любит, – серьёзно ответила Кара, – сможешь надеть?
– Это не должно быть сложно, – предположил я.
Но пальцы плохо слушались, так что пришлось всë-таки повозиться. Теперь мне нужно было оказаться сверху. Я немного запутался в наших коленях, их было слишком много, как будто мы – два паука. Но в итоге вроде получилось. Я поднял руки Кары и прижал их своими – попалась.
