– Он не только никудышный врач; он ничего не знает о том, что вы называете «противоядиями». Говорит, что лучшее спасение от яда состоит в предотвращении отравления и что Конору следует просто приказать кому-то из слуг пробовать его пищу.
– А принц так поступать не желает?
Кел вспомнил Конора, который сидел с девицей на коленях, увидел алые пятна вина и вишневого сока у него на губах.
– Это непрактично.
– Наверное, вы правы, – кивнул Меррен. – Помимо этого, существует большое количество медленнодействующих ядов. Дегустатор полезен только в том случае, если яд убивает мгновенно.
– Может быть, после завершения учебы вы смените Гаскета? Уверен, вас примут с распростертыми объятиями.
Меррен покачал головой.
– Я против монархии, – бодро произнес он. – Нет, против монархии в целом, – быстро поправился он, – а не конкретно Дома Аврелианов. И вообще, это только философия. Единственный король, который меня устраивает, – это Король Старьевщиков.
Кел невольно улыбнулся.
– Значит, вы против королей, но за преступников?
– Он хороший преступник, – сказал Меррен серьезно, как ребенок, который спрашивает, действительно ли Боги живут на облаках. – Не такой, как Проспер Бек.
Кел слышал о Проспере Беке.
Район, прилегавший к докам, назывался Лабиринтом: это действительно был настоящий лабиринт из ночлежек, ломбардов, дешевых забегаловок и старых складов. По ночам там проходили нелегальные боксерские поединки, дуэли (тоже нелегальные), а также осуществлялась торговля контрабандными товарами. Даже Бдительные не совались туда после наступления темноты. Кел всегда считал, что обитатели Лабиринта подчиняются Королю Старьевщиков, но в последние несколько месяцев все чаще звучало произносимое шепотом имя Проспера Бека; говорили, что новичок оспаривает у бандитского короля контроль над Лабиринтом.
Часы на Ветряной башне пробили одиннадцать, и Меррен нахмурился. Когда он отвернулся, чтобы посмотреть в окно, Кел заметил, что его куртка заштопана в нескольких местах. А вот Монфокон, как говорили, никогда не надевает дважды один и тот же предмет одежды.
– Уже поздно, – заметил Меррен. – Насчет противоядия для кантареллы – я смогу приготовить его ко Дню Моря. Десять крон за четыре дозы – две дозы яда, две противоядия.
Он произнес слова «десять крон» таким тоном, как будто речь шла об огромной сумме, и Кел вынужден был напомнить себе о том, что для большинства людей это действительно большие деньги.
– Согласен, – сказал Кел. – Нужно договориться насчет места встречи. Насколько я понимаю, вы снимаете жилье в Студенческом квартале? Где именно?
– Улица Канцлера, напротив книжной лавки Лафонта, – сказал Меррен и плотно сжал губы, как будто жалел о том, что сообщил эту информацию. – Но нам нельзя там встречаться. Я знаю одну чайную…
В дверь постучали, и в библиотеку заглянула Хадия, подруга донны Алис. Ее курчавые черные волосы были повязаны цветастым шелковым шарфом.
– Сьер Анджуман, – почтительно обратилась она к Келу, – принц ожидает вас на улице.
Кел вскочил со стула. Это не входило в его планы; по его расчетам, Конор должен был провести в обществе девиц еще два-три часа.
– Что-то случилось? Почему он решил уходить?
Хадия покачала головой, и ее золотые серьги зазвенели. У нее была очень смуглая, темно-коричневая кожа.
– К сожалению, не знаю. Я не говорила с ним. Одна из хиндских девушек попросила меня передать сообщение.
