– А как ты сломал ногу? – вдруг тихо спросила Наташа, но на поляне воцарилась тишина.
Балин!
– Бабушку через дорогу переводил, – ляпнул первое, что пришло в голову.
– Ээээ, а с ногой-то как вышло? – недоуменно спросил Вадос.
– Ну как, – давая разгул фантазии, хмыкнул. – Вот прикинь. С одной стороны менты, с другой – бандиты. А я бабушку через дорогу перевожу!
Напряжение в головах одноклассников возрастало.
– И тут началось! – эмоционально продолжил, слегка размахивая конечностями, стараясь не уронить Птичку. – Этот бах, а потом я тому бух…
– Так а ногу-то тебе кто сломал? – рыдая от смеха спросил Никитос.
– А… Так бабка драпу давала и клюкой ляснула. Я ж ее через дорогу переводил, за руку держал…
Одноклассники юмор заценили и приставать перестали. Вот только Птичка, казалось, обиделась.
– Я тебя люблю, – прошептал, целуя светлую макушку. – Ты моя – Птичка.
– Ой, ребята, смотрите! – взвизгнув, подпрыгнула на месте Микульчик. – Как красиво!
“И правда!”, – подумал, рассматривая Наташу.
Минут на двадцать все разговоры стихли. Мы просто наслаждались последними часами, проведенными всей толпой. И да, было грустно расставаться с одноклассниками, хотелось верить, что мы ещё не раз соберемся вместе, только уже Птичка будет Османовой.
– Все с поступлением определились? – уныло спросила Вика.
Раздался нестройный хор голосов. Каждый стремился рассказать о своих планах.
– Османов, а ты? – обратила на меня взор неугомонная Стужева.
Я усмехнулся.
– Ну, Наташа, расскажи, куда мы поступаем? В какой универ?
Птичка напряглась и замялась, не спеша отвечать.
– Я собираюсь в мед, – негромко начала моя девушка. – Но у нас в городе только училище…
А вот это в мои планы не входило, потому что мне в меде делать уж точно нечего.
– Меня Эдуард никуда не отпускает, сказал, матери помощь нужна, – извиняющимся тоном еле слышно бормотала Птичка.
Успокаивающе погладил любимую по спине.
– Не страшно, через год сбежим, – заговорщицки зашептал и уже громче добавил: – А я сначала в армию пойду.
Естественно, я лукавил. Расчет был прост: останусь в городе, поработаю, Ната, тем временем, в училище поучится, а следующим летом (я искренне верил в отсрочку для абитуриентов) мы бы уехали в другой город и вместе поступили. Там бы сразу и военную кафедру прошел.
В принципе, когда я все подробно объяснил, Наташа оказалась непротив. Предстояло сообщить родителям, которые ждали меня летом. Птичка занималась младшим братом, поэтому составить компанию не смогла.
Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.
Стоило мне прилететь в Барместревск, как выяснилось, что уже который месяц отец находился в больнице – какая-то авария на заводе.
Злился ли я, что мать не сообщила? Бесспорно. Но еще больше я злился от собственного бессилия. Я не мог забрать Наташу к себе, я не мог летать к ней, я не мог оставить родителей.
– Птичка моя маленькая, – с отчаянием шептал в трубку. – Я так по тебе скучаю!
– Андрюш, прости, что не смогла полететь с тобой, – плакала Наташа, я слышал. – Я буду тебя ждать.
Ее слова вселяли веру и оптимизм, которыми я старался заразить мать.
На работу я вышел на третьи сутки пребывания в городе. Меня взяли стажером в отдел автоматизации производства на предприятии, где числился отец. Здесь же в городе, мне пришлось подать документы в ВУЗ на системотехника (программистов тут не обучали).
– Андрей, ты пойми, – наседал на меня Валерон, мой наставник, так сказать. – Ну да, вышка для галочки нужна, но без нее ты не получишь категорию и квалификацию. Вот сейчас ты числишься техником. И твой максимум – половина моего оклада и то, года через три четыре. Это я про надбавки молчу.
