Прохладный ветерок пробивался сквозь проржавевшие дыры старого ангара, а свет свободно проникал в зарешеченные, лишенные стекол окна. Было утро, и солнце еще не успело раскалить эту громадную консервную банку, поэтому существование здесь оставалось вполне сносным.
Если, конечно, не считать двух айрбайкеров, которые сидели на крыше здания и даже не подозревали, что те, кого они ищут, находятся в буквальном смысле у них под ногами.
Эти воздушные преследователи оказались тут совершенно неожиданно. Джим только успел размять ноги и помочиться на стену, как вдруг послышался знакомый свист турбин, а затем в щели крыши устремились потоки сжатого воздуха, наполняя железный сарай тучами едкой пыли.
И теперь Джим с Лу сидели в машине тихо как мышки и раздумывали над тем, что им делать.
С одной стороны, до отправления их аэробуса оставалось еще много времени, однако кто знает, надолго ли расположились здесь наблюдатели. Возможно, они останутся до вечера, и тогда билеты попросту пропадут, а это стало бы крахом для бюджета безработных приятелей.
– Может, все же попробуем оторваться? – несмело предложил Эрвиль, когда они просидели в фургоне с полчаса.
– На открытом месте это невозможно, Лу. Это тебе не город. Они проследят, где мы выберемся из фургона, и тогда от нашего плана ничего не останется. Мы должны проникнуть в порт скрытно.
– Я понимаю, что скрытно. Но ты же видишь, они никуда не собираются улетать. Они караулят шоссе.
– Ясно, что шоссе. Но я что-нибудь придумаю, Лу, я обязательно что-то придумаю.
– Но когда?
– В ближайшее время, – раздраженно ответил Джим, да так громко, что с опаской выглянул в окно и посмотрел на маячившие в сеточке проржавевших отверстий неподвижные силуэты.
Айрбайкеры никуда не девались и о чем-то беседовали. Иногда удавалось даже уловить одно или два слова.
Оставив наблюдение, Кэш убрал голову из окна и сел прямо.
– Галету хочешь? – предложил Эрвиль.
– Давай, – согласился Джим и принялся жевать безвкусный продукт.
Это, конечно, было не так питательно, как блюда из пищевого блока, однако в пачке галет не мог скрываться нобль, что успокаивало.
– Ты слышал о ноблях, Лу? – спросил Джим.
– Кто же о них не слышал?
– Представь себе, сегодня я одного такого видел…
– Ладно врать-то, – махнул рукой Эрвиль, однако у Кэша был такой вид, что становилось ясно – он говорит правду.
– Как это случилось? – Лу отложил галету и отер с губ крошки.
– Парни, которые приехали на этом фургоне, собирались меня убить… А потом, наверное, и тебя…
– А куда они подевались?
– Я же тебе сказал – я видел нобля. И я видел его не просто так, а за работой…
– Он их умертвил? – На лице Эрвиля появилась гримаса. – Это было так, как пишут в газетах, Джим?
– Это было хуже, – признался Кэш и почувствовал, что от воспоминаний о пережитом снова начинает покрываться липким потом. – Он их просто выж– жрал изнутри, понимаешь?..
Джим посмотрел на Лу сумасшедшим взглядом и повторил, покручивая растопыренными пальцами:
– Выж-жрал…
– На что он был похож, Джимми? Это животное?
– Нет, не животное, – покачал головой Кэш. – Это было похоже на какую-то точку, в которую спрессован ужас. Много-много ужаса.
