Когда полыхал погребальный костёр, полыхала болью и утратой музыка Йозефа, даже конунг решил взглянуть на музыканта.
Все пировавшие во славу Одина>13 вышли из регентского дома и вмиг протрезвели.
Скрипач сидел на коленях недалеко от костра. Жар пламени осушал его слёзы. Блики огня плясали на его лице, а музыка провожала ушедших в мир покоя.
Когда музыка прервалась, застыла тишина начавшейся ночи. Пленные жались друг к другу, окружённые стражниками. Женщины и дети плакали, да и некоторые мужчины слезы утирали.
К конунгу подошла темноволосая девушка лет семнадцати, а следом её мать.
– Тебя слышали даже боги, – проговорил явно растроганный Ральф Гордый. – Кто у тебя там?
– Все, – Йозеф поднялся на ноги и безразлично оглядел коварных захватчиков, наводивших ужас на все прибрежные города и поселения.
Его взгляд остановился на девушке. Он не мог даже поверить, что такая красота может принадлежать к этим воинственным варварам.
– Пусть для нас сыграет, – проговорил кто-то из викингов.
– Нет, – гордо ответил парень.
Конунг кивнул двум воинам.
Почти у безвольного парня отняли скрипку и сжали обе руки, положив их на бочку. Конунг вытащил меч из ножен, подходя к приговорённому.
– Отец, прошу! – девушка подскочила к отцу. – Он ни в чём не виноват.
Ральф Гордый гневно обернулся к дочери. Тут же подбежала мать, схватила девушку за руку, уводя за собой. Девушка вырвалась.
– Будешь играть для меня, или лишишься рук, – заявил конунг.
– Нет, – ответил парень, не пытаясь сопротивляться.
– А для меня? – подбежала девушка.
– Соглашайся Йозеф, – послышался женский возглас со стороны пленных.
– Соглашайся! – выкрикнул ещё кто-то. – Не губи свою жизнь!
Йозеф молчал.
– Отец, это всего лишь музыка, – девушка боязливо дотронулась до руки конунга.
– Рагна! – крикнул конунг, сверкнув гневными глазами на жену. – Уведи её отсюда!
– Инга>14, идём, – еле шевеля губами от страха, проговорила женщина, беря девушку за руку.
Инга вырвалась и гордо встала перед отцом.
– Ты обещал мне подарок, если мы захватим эти земли, – рьяно выпалила она. – Он будет моим рабом и станет играть, когда я прикажу. Если же нет… – она опустилась на колени и положила свои руки на бочку, рядом с руками музыканта. – Мне незачем сражаться за тебя.
Конунг засмеялся. И махнул рукой. Стражники отпустили парня.
– Соглашайся, – Инга глянула на парня. – Иначе, зачем ты нужен?
– Неужели ты такая же, как они? – Йозеф разочарованно глянул девушке в глаза.
– Забудь о гордости. Живи во имя их, – она кивнула на костёр и встала на ноги.
– Тащите его в дом! У нас сегодня веселье! – выкрикнул конунг. – Один с нами!
– Один с нами! – повторились выкрики.
– Славься Один!
Йозефа вместе со скрипкой уволокли в дом.
– Ваши воины погибли сегодня не случайно, – обратился конунг к поверженным жителям. – Я принесу сюда мир и процветание. Присоединяйтесь ко мне. Сегодня не только ночь памяти, но и надежды.
– Надежды давно нет в этих землях, – ответил один из пленных мужчин, зажимая кровоточащую рану на боку. – Все вы так говорите.
– Ты в меня не веришь? – хмыкнул Ральф Гордый. – Сверр, – он обратился к одному из своих воинов. – Пусть помогут всем раненным. Теперь это мои владения. И я хочу, чтобы всё здесь процветало! – он поднял меч вверх, победоносно потрясая им, издал боевой клич.
Викинги подхватили. Ральф Гордый схватил дочь за шею и, наклонившись к её уху, злобно прошипел:
