– Чего? Что это за глупая игра?
– Ни разу о такой не слышал.
Я смотрю по сторонам, и вижу, что даже те ребята, которые были на качелях, сидели на траве или на лавочке, тоже стали наблюдать за нами, и я решаю не сдаваться.
В детстве я случайно увидела, как моя бабушка смотрит по телевизору какую-то передачу про Бога, которого звали Иисус, и там говорили про манну небесную, и про то как этот самый Бог кормил своих людей ей во время скитаний. Эта пища падала прямо с неба, как град или какие-то крупинки, и люди ели ее и выжили. Мне понравилась эта идея, тем более, что песок был очень похож на эти крупинки из телевизора.
– Что нужно делать в этой игре? -спросил Коля.
– Я буду Иисусом, а вы-моим народом. Буду набирать песок в лопату, вставать, а вы будете сидеть, и я буду сыпать его на вас всех. Вы можете есть его, а можете и не есть. Это и будет манна небесная.
Они расхохотались.
– Сама играй, -буркнул один из ребят.
– Дурацкая у тебя игра!
– Лучше бы мы тебя вообще не звали!
Мне стало ужасно обидно. Я скривила рот, чтобы никто не заметил, что я начинаю плакать, отвернулась, взяла лопатку, и стала сыпать песок на себя, лопатку за лопаткой. Ребята смеялись, и я подумала, что им нравится моя игра, просто они побоялись играть сами. И тогда я уже совсем расхотела плакать и тоже начала смеяться вместе с ними, но вдруг почувствовала, как мне на плечо опускается чья-то рука.
– Что. Ты. Здесь. Устроила.-еще более противным голосом, чем в первый раз, когда я ее услышала, и ужасно медленно сказала воспитательница, глядя мне прямо в глаза.
– Мы играем с ребятами, им нравится моя игра, -сказала я, и начала зачерпывать лопаткой еще песка.
– Убери это. Они смеются не над игрой, а над тобою. Ты не умеешь играть. А вам как не стыдно, -она грозно посмотрела на ребят, и они сразу замолчали, а потом повернулась ко мне и добавила, -Скоро за тобою придут, и я скажу, чтобы тебя забрали из этого сада. Нам не нужны такие. Понятно? -пропищала она так громко, что ее лицо даже покраснело.
Я не знала, что делать. Кривить рот и прятаться было совершенно бесполезно, потому что слезы текли ручьями по моим щекам. Я наскоро стирала их руками, но пальцы были в песке, и от этого глаза начинали слезиться еще сильнее. У меня больше не было сил, и я закричала.
– Ну и пусть! Никогда больше не приду в ваш дурацкий сад. Вы обманули меня! Здесь совсем не хорошо! Здесь ужасно!
Дети смотрели на меня, выпучив глаза, и молчали, а я орала до тех пор, пока воспитательница не нагнулась ко мне и не сказала:
– Руку.
– Что? -всхлипывая, переспросила я.
– Пришли за тобою.-самодовольно пискнула та.
Я мигом встала, и втянула сопли, а потом посмотрела на свое платье, которое было ужасно грязное, и мне захотелось плакать еще больше, чем из-за этих дурацких детей, ведь бабушка просила меня не пачкать его. Я вырвала свою руку из руки воспитательницы и бросилась к дедушке, и уткнувшись в его огромный и теплый живот, заплакала еще сильнее.
– Что случилось, кто тебя обидел? -принялся расспрашивать дедушка, но тут подошла воспитательница, и я даже не успела открыть рот, как она заявила:
– Она не умеет находиться с детьми, не приводите ее больше. До школы потерпите ее, а потом в первый класс пойдет, может получше дела станут.
Дедушка прижал меня к себе, и глядя прямо в глаза воспитательницы сказал.
– Мы не терпим ее, а любим, это другое.
