Такие слова я называю перевёртышами.
Они действуют особенно коварно.
Потому что мы верим им. Мы думаем, что понимаем их. Но на самом деле – ждём одно, а получаем другое.
Возьмём, например, слово «терпение».
Сегодня – это добродетель.
Нас с детства учат: "терпи", "смирись", "будь терпелив".
Но если мы заглянем в корень – "терп" связано с "терпеть", "терзаться", "страдать молча".
Это не активная сила духа, а пассивное сгорание.
Раньше терпеливый – это тот, кто преодолевает боль, идёт сквозь испытание.
Теперь – это тот, кто молчит и проглатывает.
Смысл сместился с преодоления на подчинение.
Другой перевёртыш – слово "смирение".
Сегодня под ним понимается: "не высовывайся", "прими как есть", "не бунтуй".
Но если вернуться к истокам: «смирение» – от «мир», значит – быть в состоянии внутреннего мира, целостности.
Смиренный – не слабый, а гармоничный.
Но когда слово подменили, оно стало инструментом подавления.
"Смирись" – значит "сдайся", "подчинись", "успокойся и молчи".
Ложь, замаскированная под добродетель.
А теперь – "покорность".
Она уже звучит как рабство.
Но «покорный» в древнерусском – это "покоем коренной", то есть имеющий внутренний корень в покое.
Покорный – не подчинённый, а устойчивый.
Но значение утащили вниз.
Слово "власть" – от «влад» – означало способность владеть собой, реальностью, мудростью.
А теперь власть – это подавление, контроль, жесткость.
От внутреннего мастерства к внешнему насилию.
Один из самых опасных перевёртышей – слово «добро».
Добро в современном контексте – это нечто «приятное, социально одобряемое, безобидное».
Но "добро" – это "дар Божий", сила духа, творящее начало.
Раньше "добрый человек" был мощным, сильным, способным защитить, создать, вести за собой.
Теперь добрый – это удобный, "чтоб не шумел", "не лез", "улыбался".
Когда "добро" стало означать беззубую мягкость, а "зло" – яркость, протест, свободу, – мир перевернулся.
Теперь многие стремятся быть «плохими», потому что за этим хотя бы есть жизнь.
А вот ещё: «грех».
В старославянском языке "грех" значил "ошибку", "промах", "не туда попал" – это слово из лексикона лучников.
Грех – это неосознанность, утрата центра.
Но религия превратила это в вину, караемую вечно.
Так ошибка, которая могла стать опытом, превратилась в клеймо.
Слово "страсть" – раньше означало страдание, мучение.
"Страстотерпец" – не тот, кто любил, а тот, кто терпел боль ради веры.
А сегодня страсть – это буря эмоций, вожделение, тяга.
Смысл не просто изменился – он стал противоположным.
А теперь – "гуманизм".
Слово красивое: "человечность".
Но во что оно выродилось?
В толерантность до безразличия.
В оправдание слабости и утраты ответственности.
"Будь гуманным" часто значит – "прими всё, не сопротивляйся, не отличай добро от зла".
Так, шаг за шагом, язык подчинился идеологии подавления.
Слова, изначально несшие свет, стали прикрытием для мрака.
Язык – это мастерская смыслов.
Но если в эту мастерскую проникли те, кто хочет управлять людьми,
они не ломают речь напрямую – они просто меняют значение слов.
И человек, сам того не зная, начинает называть свет – тьмой, а слабость – добродетелью.
Он говорит «я свободен», когда живёт в страхе.
Он говорит «я люблю», когда держит.
Он говорит «я терплю», когда умирает изнутри.
И он не может выбраться, потому что его речь стала клеткой.
Перевёртыши – это слова-зомби.
С виду – живые.
На деле – носители чужих смыслов, опасных вирусов.
