В чудной детской книжке маленькая Хельга вычитала глупую сказку о крысе, которая пыталась съесть саму себя. Но для полноценной трапезы ей нужны были столовые приборы, иначе какой аппетит так кушать? Бедняжка выбирала между тупым ножом, трезубой вилкой и погнутой ложкой. Поскольку крыса могла задействовать лишь две передние лапки, она брала пару предметов, оставляя один. Группировала вилку с ложкой – выскальзывали на пол. Брала ложку и нож – неудобно есть. Лишь используя оставшуюся комбинацию приборов, голодный грызун умудрялся полакомиться собой.
В детстве сказка казалась Хельге жуткой. Она и сейчас так думала, с одной только оговоркой: ей открылась простенькая мудрость, облаченная автором в непривлекательную, даже отталкивающую форму. Правильная комбинация в паре приводила к успеху, как нельзя кстати подходила для разгадки нерешаемого уравнения «да – нет – может быть». В их случае два варианта все же сочетались друг с другом, но, если доктор Траумерих был «ножом», отсекавшим сомнительные решения, кого назвать «ложкой» и «вилкой»?
Как сосулька на голову, на Мантисс свалилось еще одно событие: лаборант Энди Солерс с курчавой шевелюрой позвал ее прогуляться до ближайшего кафе после работы. Хельга во время сеансов составила мнение о двадцатисемилетнем шатене со шрамом под губой. Энди показался ей воспитанным и оптимистичным парнем, но весьма посредственным. Провести с ним время можно было лишь ради глубокого изучения характера вне рабочей среды и для совершенствования собственных навыков романтических отношений. Хельга была убеждена, что ничего серьезного у них не получится, и не планировала тратить время и энергию на мало интересующего ее субъекта.
Прошлые попытки завести отношения приводили к тупику. Партнер попросту наскучивал Хельге, или он не подходил под ее строгие критерии. Мантисс прекрасно понимала, что сама никогда не старалась построить удачные отношения. Заставить себя соответствовать параметрам любящей девушки не получалось. Она не влюблялась настолько, чтобы намеренно прилагать усилия ради совместного будущего с кем бы то ни было. Настоящий аутсайдер в романтических связях.
Идентичная картина вырисовывалась на поле дружбы. Долгих и крепких дружеских связей Хельга не создавала ни с кем. Ей было интересно с людьми, но когда те соблюдали определенную дистанцию и не претендовали на тесные взаимоотношения. В вопросах товарищества и приятельства Мантисс обнаруживала удивительную схожесть с неродным отцом, который в течение всей жизни сам не особо-то тянулся к людям.
Предложение Энди она приняла, дав себе установку не разбрасываться ухажерами на основании неудач прошлого. Опыт лишним не будет, даже если это негативный опыт. Обыкновенно подобная выдержка удивляла ее знакомых, однако, вопреки их ошибочным предположениям, Хельга не была неисправимой оптимисткой. Всего лишь очень терпеливой.
– Что это такое? – разглядывая начинку зеленого цвета, пробормотала Мантисс. В этот раз ей повезло попасть на перерыв в то же время, что и Марк Вейлес. Последние полторы недели они вообще не виделись, и Хельга осознала, как ей не хватает воодушевляющих бесед с ним.
– Киви, – что-то спешно расписывая в блокноте, бросил доктор. Он почти не притронулся к еде, которую набрал на поднос.
– Пирог с киви?
– Да. Наш повар тот еще извращ… кхм, кудесник. Horribĭle dictu
