– У меня тоже загадка. – Наклонившись ближе к Марку, Хельга понизила голос. Она надеялась, что стоявший в очереди доктор Траумерих за музыкой и голосами обедающих не расслышит их беседы. Ведь речь шла пусть и не о нем, но о предмете, к которому он имел непосредственное отношение. – Если лгун почти все время врет, как определить, когда он говорит правду?
– Поставить его в такое положение, когда будет однозначно видно, где правда, а где ложь. Или… – Марк погладил правой ладонью пальцы левой руки, – научиться читать мысли. Первый вариант более реалистичен.
– Но если можно однозначно определить, где правда, а где ложь, не означает ли это, что в ответе предполагается один вариант, а остальные заведомо неверны и даже абсурдны? Например, в вопросе «Земля в форме эллипсиса или куба?» очевиден лишь один ответ. Но есть ли смысл спрашивать о том, что и так известно?
– Нет-нет, зачем вопросы с одним ответом? – прервал Марк. – Мне ли тебе рассказывать о коммуникативных хитростях, Мантисс? И все же… Можно смоделировать ситуацию, в которой собеседнику будет выгодно сказать правду. Если твой собеседник не только заядлый лгун, но еще и глупец, он, конечно, солжет, но потеряет от этого больше, чем приобретет. Ему придется учиться на своих ошибках, чтобы не попасть впросак в следующий раз. Так и выдрессировывается честный человек. Это работает безотказно!
– Все чутка сложнее, чем кажется…
– Vere. Я бы даже сказал, это гораздо сложнее, чем кажется. Но если все сделать правильно, выйдет весьма недурно, не находишь?
Он был чертовски прав, и Хельга испытала легкое разочарование в собственных силах: задай кто ей такой вопрос, она бы не сориентировалась столь быстро. Не менее сбивающим получился вопрос доктора Вейлеса, какого лгуна Мантисс планировала сподвигнуть на откровение.
– Я имела в виду себя. Думаю, каких стратегий против моей патологической тяги ко лжи стоит опасаться.
– Знай о возможностях врагов заранее, так получается? – усмехнулся Марк, и было заметно, что он не поверил ей. – Смотрю на твою брошь и пытаюсь понять, что за птица…
– Мне кажется, это вальдшнеп. Длинный клюв и форма тела похожи. – Хельга опустила голову и подцепила обгрызенным ногтем украшение. – Когда я покупала эту брошь, мне ничего не сказали. Птица и птица.
– Ох, как это типично для людей не разбираться в том, что они делают, – рассмеялся руководитель отдела СТ-30. – В молодости я подшучивал над рыночными торговцами. Не поверишь, в какой ступор людей вводит вопрос, сколько в их товарах содержится С>12Н>22О>118. Они меня ненавидели! И их не в чем винить. Кроме того господина, который кинул в меня набитую сумищу.
– Вы шутите?
– Вовсе нет!
После непродолжительных «столовых посиделок» с Марком у Хельги неизменно оставалось двойственное чувство. В первую очередь, конечно же, воодушевление. Какие бы думы ни терзали разум до этого, речи доктора Вейлеса настраивали на позитивный лад. И вместе с тем голову Мантисс загружали неизвестными ей отсылками и терминами, информацию о которых она впоследствии наскребала в Интернете. Невольно Марк давал пищу для ума. В смешении двух крайностей рождалось ощущение легкой и притягательной интеллектуальной беседы. Руководителю отдела СТ-30 удавалось сглаживать любые углы, и при этом он никогда не скатывался до банальных анекдотов, напоминая раз за разом, что перед собеседником сидит человек умный и самодостаточный.
