Неожиданно скрипнула дверь, и в раздевалку вбежала запыхавшаяся Таня. Если Гена был богом среди пацанов, то среди девчонок именно она пользовалась непререкаемым авторитетом. Очаровательная блондинка с ангельскими чертами лица и характером дикой пантеры захватила власть в классе с самого первого дня, подчинив своей воле всех: мальчики млели в её присутствии, а девочки, открыв рты, внимали каждому её слову.
– Я так и знала, что ты здесь, – вытерев пот со лба произнесла она, и подошла вплотную к Лиле.
Та вжалась в стену, ожидая если не удара, то потока оскорблений и унижений. Но случилось непредвиденное, Таня приветливо улыбнулась и села рядом.
– Откуда у тебя такие? – произнесла она, указывая взглядом на Лилину грудь. – У меня ещё даже и не проклёвывались. Только соски набухли. А у тебя прям красотища. Покажешь?
– ???
– Не бойся, я никому не скажу. А то, что в зале было – забудь. Никто тебя больше не тронет.
– А Кравченко?
– Я только про девок. А с ним сама разбирайся, хотя я могу ему сказать, но разве он послушает. Давай, показывай свою красоту.
Лиля задумалась на секунду, а что тут такого, пусть смотрит, пусть завидует, и задрала футболку до самого подбородка
– Красоооотиииищаааа, – простонала Таня. – А можно потрогать?
– Трогай уже, – обречённо согласилась Лиля, – всё равно не отстанешь.
– Это тоооочно, – не меняя интонацию ответила та, и осторожно прикоснулась к упругим округлостям. – Вот бы мне такие… А лифчик у тебя уже есть?
– Какой лифчик. Мать ещё ничего не знает.
– Вот ты дура, Зайцева, разве можно было такую красоту прятать. Как тебе удавалось?
– Я бинтами эластичными каждое утро обматывалась.
– Точно – дура. Это же больно.
– Ещё как. Сегодня всю ночь проревела, а утром не смогла их затянуть. Сильно болели. Так и пошла, – Лиля вздохнула. – За что и получила.
– А знаешь, – задумчиво произнесла Таня, – есть у меня один способ как Кравчено отомстить.
После уроков она постучалась в дверь кабинетика, в котором сидел физрук и долго не выходила оттуда. Лиля стояла рядом и до её слуха долетали лишь обрывки фраз и приглушённый смех.
– Всё, договорилась. Послезавтра на физре будет комедия. Только ты делай то, что я тебе скажу. Опозорим Генчика при всех.
– Хорошо.
Первое, что было обнаружено в тот день в раздевалке – это несколько дыр, просверленных в фанерной стене, за которой было необычайно тихо, слышались лишь возня и сопение. Все девчонки сгрудились в сторонке, уступив место Лили, которая покрывшись пунцовыми пятнами, демонстративно переодевалась возле своего шкафчика. Когда она сняла школьную форму, оставшись в одних трусиках, за стеной раздался восторженный вздох и началась толкотня, мальчишки боролись за право прильнуть к дырке и увидеть то, чего раньше никогда не видели… И вот, на самом пике представления, раздался зычный голос Игоря Романовича:
– Мальчики! Бегом все в зал! Тридцать секунд на построение! Опоздавшие получают неуд в четверти!
За стеной зашумели, затопотали, засуетились…
Когда хохочущие девчонки, прикрывая рты ладошками, вбежали в зал, то увидели очень странный строй, поскольку он выделялся своей необычностью – у всех мальчишек что-то очень сильно оттопыривало трусы. Скрыть это за тридцать секунд было невозможно, а неуд получать было страшно. Так и стояли они по стойке смирно с понурыми головами и гордо торчащими писюнами. Физрук давился от смеха, но делал серьёзное лицо, и совсем потерял контроль над собой, когда спустя какое-то время из раздевалки вышел тот, ради которого всё это шоу и было задумано. Генчик постоял немного в дверях, и демонстративно подтянув трусы, в которых все уже было нормально, чеканя шаг проследовал в конец строя… Оказалось, что неуд для него был меньшим позором.
