Печенье хрустело во рту, дымился красивый заварник, а я всё слушала Гретт и Тори, впитывая информацию, подобно губке, и принимала всё к сведению. Ах, у Андрея Сергеевича была невеста? Неужели… И они расстались? Надо же… И теперь он в поисках?
– Ищет, – сказала Тори, стряхивая с аристократичных пальцев крошки печенья.
Гретт подтвердила, а я мысленно потёрла ладони. Ищет, значит. Ту самую «звезду, которая бы сияла». А кто подходит на роль этой звезды лучше, чем верная напарница, которая всегда готова помочь и подстраховать? С которой так легко общаться…
Моя вера в себя окрепла и утвердилась, и я ушла на каникулы в прекрасном расположении духа, настроенная только на победу.
В первый же день новой четверти я зашла в учительскую во всеоружии, с самыми серьёзными намерениями и с ручкой в руке. В графике дежурств я решительно вписала свою фамилию на все оставшиеся среды. Конечно, это заметили. Инна Власьевна, вальяжно расположившись на диване, ехидно сказала:
– Подошла тут записаться на дежурство, а всё занято на месяц вперёд.
Я только посмеялась и дёрнула плечом:
– Всё равно же сижу, тетради проверяю. Почему бы не совместить дела?
Так типичная сова, которую ранним утром от подушки не оттянешь, уступила место жаворонку или, скорее, влюблённому соловью. Неловкие мысли в стиле «Как так случилось-то?! Мне же давно не шестнадцать» уносились вдаль порывами ветра. Можно, можно влюбиться сильно и глубоко! И возраст тут ни при чём! Исчез и мой вечный страх, что чувства через пару месяцев угаснут: Андрей вёл себя со мной иначе, чем другие коллеги-мужчины.
– Круто, – сообщал он, узнав, что с ним снова дежурю я.
– Не теряйте меня, – бросала я, скрываясь на лестнице.
– А что, я так нужен? – уточнял он, выглядывая из-за поворота.
– Всегда нужны, – отвечала я, вытягивая руку. И наши пальцы соприкасались…
Разговоры обо всём… Случайные жесты… Вылетевшие слова… Призрачные намёки… Полутона, полуоттенки. Я даже не рисковала называть это любовью: слишком драгоценным и новым было для меня это состояние. Слишком завораживало и интриговало, чтобы заключать его в рамки и определённую модель поведения. Нечётными днями недели я наслаждалась: в понедельник выходила очередная серия любимой «Игры престолов», в среду я чаще виделась с Андреем, пятница была методическим днём, который я и за рабочий не считала, в воскресенье я полноценно отдыхала. А чётные дни существовали, чтобы я могла подготовиться к нечётным. Я летала по коридорам лицея, как на крыльях. Как уже не было давно, мне хотелось просто жить.
Помимо запахов начинающейся весны, апрель принёс в лицей конференции и семинары. Одно из дежурств вышло особенно напряжённым, с беготнёй по лестницам и путаницей с кабинетами. Электронные часы в учительской показывали только 11 утра, но эти две красные единицы походили на колья, впивавшиеся в мои стопы. А я ведь всего лишь надела высокие каблуки!
Напарник уже ждал меня. Сначала уточнил, предупредила ли я такой-то класс о переносе урока и сказала ли такому-то учителю подготовить кабинет. А потом…
– Я хочу вас… попросить, – сообщил Андрей с выразительной паузой. – Новые гости сейчас пожалуют. Встретьте их внизу и проводите в актовый.
– Снова семинар?
– Нет, какая-то лекция.
Я подмигнула ему, уходя, и, нацепив дежурную улыбку, бодро зашагала на первый этаж.
Гостями оказались трое из какого-то психологического центра. Они пришли рекламировать своё заведение, и в этом не было ничего необычного – пока гости не поднялись на сцену. Начал мужчина, лысоватый пухляш с глазами навыкате и пересохшими губами:
