– Что ж вы так переживаете?
Я притворно нахмурилась, но не смогла сдержать улыбки.
– Вы мой напарник, и я всегда буду переживать за вас.
Выдать свои чувства или предупредить об опасности и при необходимости переубедить – эта дилемма решилась в два счёта. Андрей поднял документы и бегло улыбнулся, проведя по волосам.
Чтобы избежать неловкого молчания, он перевёл тему в безопасное русло – в область достопримечательностей.
– Посмотрите кельтскую деревню Габрету в Баварском лесу. Вам точно понравится. А в Вацмане ещё остались фермы, можно увидеть коровок, как на шоколадках «Милка».
Я грелась в лучах улыбки единственного человека, способного вызвать во мне такие сильные чувства, и ощущение правильности не покидало меня. Эрудированность, живой интерес к теме, умение увлекательно рассказывать – то, что я так ценила в людях, – идеально сочетались в Андрее. А в том, что он станет моим, я уже не сомневалась. Как же может быть иначе? «В Баварии пересечёмся», – это звучало, как лучшее обещание.
Будущее представлялось мне многогранным бриллиантом, в глубине которого сияли и искрились только счастливые картины, с какой стороны ни глянь. Вот я и Андрей рука об руку гуляем по Баварскому лесу, вот мы едем в машине по ночной трассе и распеваем любимые песни, а вот идём по ТЦ, непринуждённо болтая и улыбаясь встречным знакомым. Но и моё настоящее было ярче яркого, и, подобно горному васильку, который наконец дождался своего солнца, я расцветала на глазах.
– Влюбилась, что ли? – спросила на предпраздничной планёрке Гульнара Самировна, коллега из самого спортивного методобъединения.
– О, в весь мир! – откликнулась я.
А на следующий день эстафету комплиментов в мой адрес перехватила Ирка. Она со всех ног бежала на факультатив, чуть не роняя по пути туфли, но всё же приостановилась, поравнявшись со мной.
– Одуванчик полевой лекарственный, – подмигнула она, вскинув руку к моим пушистым кудрям.
– Да ладно тебе, Бобрик, – засмеялась я в ответ.
– Это из «Ералаша», помнишь? – донеслось до меня уже из другого конца коридора.
Нет, я не помнила, потому что смотрела «Ералаш» давно и урывками. Но какое это имело значение, если перемены во мне сподвигли коллег на комплименты? Да и сама я не скупилась на приятные слова в адрес человека, ставшего для меня целым миром.
День защитника Отечества выпал на воскресенье, поэтому основные поздравления сотрудникам-мужчинам звучали в понедельник.
– Желаю вам оставаться таким же прекрасным и смелым. И пусть вам сияет ваша звезда, – сказала я тихо, стоя бок о бок с Андреем у информационного стенда.
– Спасибо. Надо только найти эту звезду, чтобы она сияла, – загадочно ответил он, не поворачивая головы.
Вместе со мной переживала, трепетала и радовалась Лена. «Это потрясающе! Потрясающе!!! – писала она с таким количеством восклицательных знаков, сколько я не видела за все десять лет нашей дружбы. – Как я рада, что в мире есть ещё нечто романтичное и что это нечто происходит с моей подругой!»
Именно на волне этого сумасшедше яркого чувства я снова, после двухлетнего перерыва, вернулась к стихам и написала «Неназванное».
Так сильно любить, как не было тысячу лет.
Так рьяно творить, за сонетом слагая сонет.
Столь жадно мечтать, поднимая глаза к небесам.
Столь страстно желать прикоснуться к твоим волосам.
Теперь я всей душой понимала Квазимодо, заветным желанием которого было провести пальцами по волосам Эсмеральды. Щёгольская шевелюра Андрея стала моим источником вдохновения. Позже я упомянула её в другом стихотворении. «Чёрные волосы в снежной короне», – легли на страницу старой тетради неровные строки.
