Всяческого рода ограничения, вводимые государством (весьма коряво), не позволяли грузинам чрезмерно богатеть на фоне остального населения страны. И всё же те, «кому положено», продолжали немыслимо наживаться! Сегодня кое-кто ехидничает, мол, в СССР почему-то боролись не с бедностью, а с богатством! Не спорю! Так и было! И было это правильно и справедливо! По крайней мере, тому казалось справедливо, кто на своей шкуре попробовал гниловатую психологию и мораль богатеньких! В общем, правильно тогда их давили, богатеньких! У них ведь обязательно возникала торгашеская, то есть, не наша, не социалистическая мораль, подразумевающая, что деньги решают всё!
* * *
Более всего нас удивил батумский общепит! Его порядки не забыть! Помнишь, мы как-то, пропустив обед в санатории, заглянули в городской ресторан, расположенный под крышей центрального универмага? Окна в виде стеклянных стен до высокого потолка давали возможность с высоты птичьего полета наблюдать панораму моря, которое штормовыми волнами зло облизывало расположенный рядом причал. Грохот этой борьбы был слышен всюду. Иногда низкие тучи открывали перспективу, и становились понятными беспредельные возможности моря, с которыми причал лишь до поры мог не считаться, не разрушаясь под натиском обрушающихся на него холодных водных масс!
Через открытое окно холодная воздушная струя разносила по залу запах моря… Хотя в действительности, поверьте мне, так пахнет не само море, а гниющая тина, выброшенная ранее на разогретый солнцем берег. Сейчас же, во время шторма, солнце ретировалось, а море и небо слились в единое бушующее целое, каждая из составляющих которого сама по себе является опасной стихией, способной с легкостью вызывать большие беды.
Впрочем, иногда эти стихии могут порадовать непередаваемой красотой и даже кротостью, которая теперь, когда за окном буянил шторм, казалась нереальной.
В ресторане занятыми оказались лишь два-три столика – рабочий день в самом разгаре! Полированные столешницы почему-то не покрыты скатертями! Посуда, до боли примитивная. Здесь обошлись даже без вилок! Но мы с тобой лишь посмеивались над неудобствами (мол, японцы вообще палочками едят), чтобы легче переносилось непредвиденное безобразие! Мы, ничем не возмущаясь и посмеиваясь, ждали своего часа.
Наконец, и нам принесли заказанное: большой, словно веник, пучок экзотической травы аж на три рубля, будто ее нам из Уругвая вместе с самолетом продали, и она не растет здесь всюду. Ну и еще кое-что, лишь на вид аппетитное!
Ты не удержалась от комментариев:
– Ёксель-моксель! Сережка! Ты что-нибудь понимаешь? Куда ни глянь, всюду дивная красотища вперемешку с непомерной наглостью! Мы с тобой словно за вражескую границу попали!
Но у меня под коньяк, а у тебя под красное вино вся эта «дивная красотища» всё же пошла за милую душу!
Между тем, на сценку для оркестра, пристроенную в виде подиума в углу зала, стали взбираться, вяло переругиваясь между собой, местные лабухи с музыкальными инструментами.
Один из них самым странным образом походил на Эйнштейна. Его объемная физиономия с торчащими по периметру клочьями волос казалась непомерно больших, прямо-таки, пугающих размеров. Видя, что зал пустоват, он выбрал нас в качестве жертв и с веселой наглостью подсел, сразу предложив мне сделку:
– Командир, положи три рубля на барабан; я для тебя весь вечер играть буду!
