Увидев икону, старуха заволновалась, протянула к ней руки и попыталась приподняться.
– Вы хотите на неё посмотреть? – спросила Стеша.
– Да… Дай мне её, дай… – потребовала старуха неожиданно твёрдым голосом.
– Лежите – лежите, я вам её подам. Это икона моей бабушки.
Старуха взяла образок в руки, трижды перекрестилась, поцеловала, и, повернув к себе тыльной стороной, стала медленно водить пальцами по гладкой металлической поверхности. Наконец, что – то нащупав, воскликнула:
– Да, это она. Гляди сюда…
Стеша посмотрела на место, где застыл её палец, и увидела выгравированный вензель, похожий на тот, что выбит над входом в графский дом.
– Эта Богородица, жалованная прадеду графа, Григорию Туманову императрицей Екатериной второй. – медленно, с придыханием и частыми длинными паузами, заговорила старуха, – Значит, Анна унесла её с собой, и, как и обещала, сохранила для их внука. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что ты действительно наследница Тумановых, правнучка Арсения Туманова, внучка Владимира Арсеньевича, дочь графа Никиты Владимировича Туманова, молодая графинюшка Степанида Никитишна. Хотя, Анна воспитала тебя так, что уже по одной твоей стати видно, что рода ты отнюдь не простого.
– Ну какая из меня графиня… – усмехнулась Стеша, – я самая обыкновенная доярка.
– Доярка? Ты, графиня в седьмом поколении, доишь коров?
– Дою, – ответила Стеша,– и ничего зазорного в этом не вижу.
– Больше тебе делать это никогда не придётся. Но для этого тебе нужно сделать одно – после моей смерти не выбрасывать ни единой тряпки из тех, что лежат подо мной, пока ты не переберёшь всё до последней нитки. Запомни это как отче наш.
– Пожалуйста, расскажите мне о предках моего отца… – попросила Стеша, не обращая внимания на слова старухи.
– Прадедами твоими были граф Арсений Михайлович Туманов, и его жена, Анастасия Львовна. Как раз на неё ты похожа ровно как две капли воды. Было у них двое детей, дочка Аглая и сын Владимир, твой дед. Его жену, бабку твою, звали Варвара, ну а их сыночка, твоего отца, Никита, стало быть, Владимирович.
– А как же моя бабушка, Буренкова Анна? Кем была она?
– Анна служила гувернанткой маленького Никитушки. Была она родом из Питера, своих детей у неё не было. Хотя, может потом и были, могла же у неё быть своя семья, об этом я его не знаю.
– Нет, замуж она не выходила и никого, кроме моего отца и меня, у неё не было.
– Значит, не выходила… А ведь могла бы, от графьёв она не отличалась ни умом, ни образованием, ни воспитанием, ни манерами, а уж красавицей была – не описать. А как они пели вдвоём с Аглаей, как пели… – старуха покачала головой и на секунду замолчала, будто прислушиваясь к звучавшим в её памяти голосам, затем продолжила, – да и похожи были, как родные сёстры… Мне всегда казалось, что у неё тоже была какая – то своя семейная тайна, о которой теперь никто никогда не узнает. Не берусь ни утверждать, ни отрицать, но ходили слухи, будто она была побочной дочерью старого графа, которой он дал образование, а потом взял в дом под видом гувернантки. Раньше у господ такое случалось довольно часто.
Старый граф был человек просвещённый, много читал, хорошо знал историю, и в политике тоже неплохо разбирался. Он всегда говорил, что бунты и революции рано или поздно перевернут жизнь России с ног на голову. И наступит время, когда тот, кто был никем, вдруг станет всем, а разным господам, особенно графьям да князьям, придётся бежать, задрав полы, куда глядят глаза. Так всё и произошло. Но сам граф бежать из России никогда не собирался. Он говорил:
