– Замечательно, – сказала Дикки.
– Ну, располагайтесь, – сказал Атэ Коннэтаки. – Я не подсматриваю.
Эвер Дикки Хансен фыркнула и скомандовала нам:
– Мальчишки! Заноси багаж!
Переглядываясь, мы шагнули в номер. Сначала Фанг-Кефанг, потом я с Кэми, и последним уже Янгон.
Ух! Я такие номера только в виртуле видел. Стенные ниши сами себя показывают, панели отъезжают, полки раскладываются, пол мягко пружинит и, кажется, массирует пятки. Не жарко, не холодно. Легкие ароматы щекочут нос. И вообще – офигенная красота. Стены золотистые, светлые, анимированные, любые, великолепные, накладки деревянные, потолок без единой трещинки, как зеркало, как линза, и еще матовый, составной, рыбы плавают, как в аквариуме, обводы гладкие, никаких острых углов, а всякие пуфики, кресла, кушетки так и просят, чтобы ты на них присел. И простор. Смотришь и понимаешь, что ни фига в своей маленькой жизни ты не видел.
– Да-а, – протянул Янгон, – это вам не комнаты в «Мохнатке».
Дикки хмыкнула. Мне даже почудилось, что она о прелестях «Мохнатки» наслышана и, возможно, в нее играла.
– Так, чемодан сюда, – показала она на стенную нишу.
– Ага.
Мы посторонились, и Фанг-Кефанг, рисуясь, одной рукой закатил чемодан в подготовленное для того место. Щелкнули, обхватив пластик, держатели. Ниша тут же потускнела, погасла, закрылась. Если честно, в ней вполне можно было жить, такой она была просторной. Я подумал, что точно устроился бы с комфортом.
– Кэширо, – сказала Дикки.
– Да, госпожа.
Дроид шагнул в прихожую.
– Следуй за мной, – сказала Эвер Дикки Хансен и направилась в гостиную.
Кэширо пошел за ней, ловко обогнув Фанг-Кефанга. Мы с Кэми заблаговременно прижались к стене.
– А мы? – крикнул я.
– Стойте пока там, – раздался голос Дикки.
Она и дроид скрылись за стеной, рассыпающейся светящимися птичьими перьями. Турель в спальне – что может быть лучше?
– Крутой номер, да? – тихо спросил меня Фанг-Кефанг.
Я кивнул.
– Одна ночь здесь, наверное, стоит под сотню кредитных йен, – сказал Янгон, осторожно заглядывая в гостиную.
– Триста, – сказала Кэми, – я видела ценник.
– Ого!
– А Баку сколько на тебя сейчас получает? – спросил я Кэми.
– Двести семьдесят пять.
– В месяц?
– Ага.
Я прикинул, каким количеством «До-Юй» и сашими можно было бы запастись. Не сам, конечно. Крохотный процессор за ухом помог мне с расчетами. Он сложил цену лимонада и сашими из потребительской сети «Нангун», а затем определил, сколько наборов я могу заказать на триста йен, если бы они у меня были.
Получилось шестьдесят восемь наборов. А якитори (синтетического мяса на палочке) вышло бы пятьдесят две порции. Нехило. Разделить на четверых, и можно спокойно питаться утром и вечером почти неделю. Вернее, шесть с половиной дней.
Я вздохнул.
– В чем считаешь? – спросил меня Фанг-Кефанг.
Он был чертов провидец.
– В якитори, – сказал я.
– А я в жареной лапше. Представь, всего одна ночь, а лапши всем нам можно купить на две недели с лишним.
– Я бы от гедза не отказался, – сказал Янгон.
– А я от чипсов, – сказала Кэми.
Я фыркнул.
– Ага, только у нас нет трехсот йен. Даже если мы сложимся в «очковый день»…
Кэми куснула меня за ухо.
– Эй! – отклонился я. – Что за шутки?
– Твое ухо похоже на чипсину, – сказала Кэми.
В это время в глубине номера раздалось прерывистое – ж-ж-ж, ж-ж-ж – жужжание, и каждый из нас тут же превратился в слух. Что могло жужжать? Кэширо мог, конечно, жужжать. Но предпочтение я бы все же отдал автоматической турели. Мне казалось, что именно с таким звуком ввинчиваются в пол опоры. Первая, вторая, третья.
