– Тиро! – позвала меня Эвер Дикки Хансен.
– Да! – крикнул я.
– Подойди ко мне, пожалуйста.
– Хорошо!
– Только Кэми оставь кому-нибудь.
– Я ее возьму, – вызвался Фанг-Кефанг.
– Перебирайся, – поворачиваясь, сказал я Кэми.
Девчонка, ущипнув меня, как обезьянка из сериала «Сару-хиро», перепрыгнула на близкую и широкую, покрытую красной футболкой спину Фанг-Кефанга. «Йокики»-нога врезала ему в бок.
– Ай!
– Я случайно, – сказала Кэми.
– Я иду! – поспешил я напомнить о себе Эвер Дикки Хансен.
Светящиеся розовые перья проплыли мимо. Гостиную я, честно говоря, даже не разглядел в спешке. Пролетел мимо стола, золоченых панно, пышных кресел, гигантских цветов в узких вазах, и все это слилось для меня в аляповатое пятно. Нет, Дикки не будет звать меня просто так, это знак доверия, это…
– Стой! – крикнула Дикки.
Я замер на пороге спальни с поднятой ногой. Тонкий красный луч лазерного целеуказателя протянулся к моей груди из темной, мерцающей глубины комнаты. Луч означал, что меня взял на сопровождение один из «Бертранов-А».
Ощущение, честно говоря, было поганое. На меня дважды наставляли оружие, в «Кокута» и прямо на улице, в чужом районе, и каждый раз страх стискивал меня изнутри, словно грудная клетка, как створки моллюска, испуганно схлопывалась перед опасностью, зажимая сердце и легкие так, что я едва не терял сознание.
Я коротко вдохнул, чувствуя, что мне не хватает воздуха.
– Тиро, – позвала меня из темноты Эвер Дикки Хансен, – сделай, пожалуйста, шаг влево.
Я не понял. В голове у меня стоял туман.
– Чего?
– Шаг влево, Тиро.
– Но она же выстрелит, – сказал я.
– Это совершенно невозможно, – возразил Кэширо.
Его я тоже не видел. Глазные импланты, которые позволяют видеть в темноте и в разных диапазонах, стоят от десяти тысяч кредитных йен. Сколько это в сашими, не хотелось даже вычислять. Лучшие – «Хэмптон» и «Айтик». А у меня – свои, выращенные вместе с телом, несовершенные, человеческие.
Турель едва слышно стрекотала, словно находилась в нетерпении, но луч целеуказателя не дрожал.
– Тиро, будь храбрым, – сказала Дикки.
– Да, – сказал я, но не пошевелился.
Почему-то мне подумалось, что «Бертран-А» – умная турель и будет стрелять по жизненно важным органам, поэтому умру я быстро. Может, даже мгновенно. Прекрасная смерть для выращенного в инкубаторе, если подумать.
– Тиро.
Лицо Эвер Дикки Хансен показалось из темноты. Повисло в воздухе как китайский фонарик овальной формы.
– Сделай шаг, – попросила она.
– Хорошо, – сказал я.
– Пожалуйста.
Вроде бы чего проще – отставить ногу в сторону? Но в такие моменты ты часто споришь с собственным, одеревеневшим от страха телом, и в голове проносится: сейчас… нет, сейчас… вот сейчас… И нога у тебя словно бы чужая, механическая, заржавела, растеряла контакты, ни согнуть, ни подвинуть. «Йокики»-нога.
Но я все же справился до того, как Дикки окликнула меня в третий раз. Совсем уж, простите, был бы позор. Качнулся, выдохнул, шагнул. Не знаю даже, как не зажмурился.
– Еще, Тиро, – сказала девушка.
– Вправо?
– Опять влево.
Второй шаг дался мне легче. Турель держала меня «на мушке», отслеживая перемещения лазерным лучом.
– Теперь вправо, – попросила Дикки.
Я шагнул вправо.
– Присядь.
Я присел. Метка «Бертрана-А» ни разу не сорвалась с моей груди, прыгнув на плечо или соскочив на живот.
– Теперь отступи.
Я вышел за порог спальни. Луч тут же погас.
– Так лучше? – спросила Эвер Дикки Хансен.
