А в конце я представил, как Эвер Дикки Хансен берет мою руку и направляет ее к себе под ярко-красную юбку. Хочешь пощупать?
Я вздрогнул.
– Тиро, о чем ты думаешь? – строго спросила Дикки.
– Я?
Я сжался. Почти весь. Но все равно, думаю, было заметно, что не весь.
– Это, конечно, приятно, – сказала Эвер Дикки Хансен. – Но наши отношения, Тиро, все же будут иметь чисто деловой подход. Ты меня понимаешь?
Она все еще не выпускала мою руку. В отвороте блузки я видел немного загорелой кожи. Такой завидный, мягкий загар получают на солярных курортах, где все ходят топлесс. Не под нашим небом.
– Да, – сказал я.
– Мне нужен твой аплинк для связи, – сказала Дикки. – Контакт же здесь, в запястье? Дай мне закрытый доступ.
Я посмотрел ей в глаза.
– Я не «игрок» и не «крэкер», – сказала она. – Можешь вообще ограничить меня одним лишь звуковым каналом, а все остальное загнать под криптоключ. Я просто не хочу связываться по общей сети.
Я фыркнул.
– У меня всего один канал.
– Без видео?
– Я же инкубаторский. Нам ставят массовую штамповку. Аплинк и банк. Ну, то есть, нет, кроме звукового канала есть еще и текстовый, но им, наверное, сто лет уже никто не пользуется.
Дикки кивнула.
– Так что? – спросила она.
– Я не знаю, – сказал я.
– Ты все время будешь занят и не сможешь мне ответить?
Я засмеялся.
– У меня много свободного времени.
– Тогда вперед.
Я вздохнул.
– Ладно.
Открыть доступ было делом одной секунды. Формируешь в голове приказ, и чип-процессор, распознав его, создает внесетевой канал и ожидает запроса от второй стороны. Мы так с ребятами связаны. Ну, кроме всего прочего. Мне только не хотелось, чтобы Дикки сразу отнимала ладонь. Подержала ее подольше на моей руке. Но не скажешь же прямо? У нас – не романтические отношения.
– Ага, хорошо, – сказала Эвер Дикки Хансен, уплыв взглядом куда-то поверх моей макушки. – Я считала код.
Запрос звякнул у меня в голове.
– Тиро, как слышишь меня?
Голос Дикки переместился из спальни, из воздуха под мою черепную коробку. Я долго учился, отвечая по внутренней линии, не открывать рта. Тяжело, знаете ли, привыкнуть. Некоторые слова так и просятся на язык.
– Да, это Тиро, слышу хорошо, – мысленно произнес я.
Дикки улыбнулась.
– Принято, Тиро. Теперь вот что, – сказала она вслух. – Ты можешь поводить меня по району? Я хочу осмотреться.
– У нас здесь мало чего интересного, – сказал я. – Муниципальное жилье и склады. И еще свалка Тойдеканн. Игровая зона – в Кайрю, а разные забегаловки и магазины – в Натоми. Но там нас не очень любят.
– А мы не пойдем туда, – сказала Эвер Дикки Хансен. – Мы просто побродим по округе. Ты же не против?
Я уже хотел ответить, когда из прихожей пробился неуверенный голос Кэми:
– Тиро-о! Тиро, ты живой?
– Да! – крикнул я.
От моего крика под потолком задробил свет, а анимированное поле на стене прогнулось под невидимым ветром – только лепестки полетели.
– Ну, иди, – сказала мне Дикки, пряча улыбку. – О тебе беспокоятся.
Я встал.
– К нам иногда забредают ол-гурэнтай и гоуто, – сказал я, задержавшись в проеме. – Они – отморозки. Некоторые годами на яку-ро сидят. Они могут на вас… Ну, напасть. А я… – Я поклонился. – Лучше вам взять Кэширо из отеля в сопровождающие.
– Я думаю, ты знаешь о Додекан-сайто куда больше Кэширо. А бандитов я не боюсь, – сказала Дикки. Она наклонила голову и прищурила один глаз. – Так что, я могу позвонить тебе сегодня вечером?
