Я сел, нас заслонил гребень из душевых кабин и ультрафиолетовых столов. Кэми потянула Сютуна.
– Не понимаю, – сказал тот, подгибая колени и глядя на меня сквозь длинную челку, – почему мы должны прятаться, если Фанг и так нас всех обработал репеллентом?
– На всякий случай, – сказал я.
– На какой?
– Вдруг Дзионкая модернизировали?
Сютун шевельнул бровью.
– Кому он нужен?
– Но ездит же, охраняет, – сказал я.
– Только это не значит, что потребность в нем все еще существует, – усмехнулся бывший «игрок на деке». – Он просто сам по себе.
– А свалка?
– И она сама по себе. И вы сами по себе. Разве не видно?
– А ты? – спросила Кэми.
– И я, – согласился Сютун.
Звук Дзионкая отдалился, с небольшого уступа в стороне скатился куб головизора и с тонким звоном разбился внизу. Фанг-Кефанг показал, что нам можно идти. По прогибающемуся пластику мы перебрались с горы на гору повыше. Дальше надо было спуститься примерно на двадцать юри по склону из слежавшихся матрасов и кибер-перин, лет десять назад бывших самым писком моды.
Массажные пальцы захрустели под нашими ногами.
– А джинкочи? – спросил я. – Разве не джинкочи всем управляют?
Сютун оглянулся на Фанг-Кефанга, который, отстав, пошел замыкающим, видимо, чтобы, когда понадобится, придавать нам ускорение.
– Все сложнее, бура, – сказал Сютун, почесав затылок. – Джинкочи все разные. И у них, знаешь ли, разные интересы.
– Это я знаю! – сказал я.
– Не знаешь, – сказал Сютун.
По правую руку вздыбилась гора из спрессованых робо-таки старых моделей. Дальше все выше и выше поднимались, словно намереваясь догнать в росте Ородруин, цветные отроги «Такуми» и «Накамура Хейсан» – промышленных гигантов, производящих дроидов и модули специализированных АрТи-систем.
До Башни Огитори было уже рукой подать.
– Если прикинуть, – сказал Сютун, – то сейчас существует где-то под сотню старших джинкочи и десяток тысяч младших. И если ты думаешь, что все они находятся под управлением людей, то ты дурак. Смотри. Есть джинкочи, которые служат другим джинкочи, поддерживая отношения «семпай-кохай», то есть, «старший-младший». Есть джинкочи, подчиненные правительствам и корпорациям, которые решают задачи существования и развития своих материнских структур. Есть джинкочи, занятые научной работой, джинкочи университетов, институтов, производственных площадок. Есть джинкочи городов и совсем мелкие джинкочи отдельных зданий, вроде логистик-центров или отелей. Все они имеют разные ресурсы и ограничения.
Мы спустились вниз, к подножию, и перебежали растрескавшееся дорожное полотно.
– Кроме того, есть джинкочи виртуальных миров и орбитальных станций, – продолжил Сютун. – Есть джинкочи-эскаписты, замкнутые на самих себе или своих приоритетах, есть свободные джинкочи, собиратели информации и содержатели библиотек и баз данных. Некоторые джинкочи воюют между собой, некоторые являются, скажем так, каннибалами, поглощая конкурентов. Наш мир – это мир джинкочи, бура.
Кэми крепче обняла меня за шею.
– Получается, они нас завоевали? – спросила она.
Подъем на Башню Огитори закручивался спиралью, и первое время от случайного появления Дзионкая нас скрывал порезанный на секции фюзеляж космического челнока. Фюзеляж был ободран до ребер прочности.
– Нет, – сказал Сютун. – Скорее, мы сами посчитали, что так будет разумнее. И, возможно, в этом не было ошибки. Как ни странно, но мы, люди, даже такие, как вы, инкубаторские, придаем джинкочи смысл существования.
