Просматривая анимаро, я забыл, что держу в руках мега-питу, и соус из нее ползет по моей ладони. Ах! Кэми ущипнула меня.
– Что ты там не видел, Тиро?
– Да я так, – сказал я, краснея и вгрызаясь в лепешку. – Иффересно.
Фанг-Кефанг обернулся на стену и насмешливо фыркнул.
– Низкопробный хентай. Секс, и больше ничего. Кавайное сэйдзин-аниме – это другое. Оно, извини, из тебя душу вынет.
– И кое-что другое засунет, – сказал Янгон.
Фанг-Кефанг посмотрел на него как сенсей на глупого ученика – высокомерие, оттеняемое жалостью.
– Кавайное сейдзин-аниме – это когда переживаешь за героев, – поучительно сказал он. – Это глубина, завязанная на сексуальный аспект. И на психологию насилия, и на комплекс жертвы, и на подсознательные желания и фобии.
– О, да, глубина! – со значением произнес Янгон.
Сбитый с толку репликой Фанг поморгал.
– Что? – спросил он.
Янгон зашевелил пальцами перед его лицом.
– Тентакли из глубины!
– Дурак, – оценил Фанг-Кефанг.
Он замолчал и напоказ взялся доедать свою вторую мега-питу, поворачивая ее то одним, то другим боком, словно выискивая самые вкусные места. Чувствовалось, что ему есть, что сказать, но он держал это в себе, заменяя слова сердитым сопением. Янгон же, кажется, ждал схватки.
Они нередко выясняли, кто как понял «Лолифан», или до хрипоты оспаривали друг у друга первенство в расшифровке хитросплетений ста пятидесяти серий «Тысячи синих имен Юкио Шивазивары». Каждый считал себя непревзойденным знатоком анимаро последних десяти лет и, несомненно, полагал другого дилетантом-неудачником. Или слепошарой задницей. Или мешком дерьма.
Я, пожалуй, мог бы поучаствовать в их спорах.
Мы все росли на одних и тех же аниме и манга. Крабик сопроцессора, впечатанный нам в головы в инкубаторе, с самого раннего детства кормил нас контентом государственных сетей, перемежая красочные истории о малышах-героях и добрых духах-джинкочи рекламой «До-Юй», «Цуцуи» и инвестиционных фондов «Тэга», предлагающих вложить свободные йены в портфельные акции: «Клиент! Вы будете расти с вашим капиталом!».
Бесплатная аниматека у сетей была обширная. И хотя новинки попадали туда с полугодичной, а то и годичной задержкой, нас это нимало не беспокоило. Подумаешь! Мы смотрели все, начиная от «Ангела Аю» и заканчивая «Ямбуном и бабочкой». Мы росли, и нам открывались доступные возрастные рейтинги.
Нет, я действительно мог бы поспорить и с Янгоном, и с Фанг-Кефангом, если бы умел выуживать из своей головы аргументы и сравнения также виртуозно, как это делали мои друзья. Увы. Зато…
Я перестал жевать. Зато память не подвела меня в другом. Парень и женщина-птица, наверное, с минуту как сменились закованным в железную броню буйволом, выдыхающим пар из широких ноздрей, но это уже не имело значения.
– Кэми! – сказал я, придавая голосу строгости.
Моя постоянная пассажирка сложила руки на столе, как примерная ученица какой-нибудь стародавней школы.
– Да, Тиро.
– У тебя на хентай-анимаро должна стоять заглушка! Ты не подходишь по возрасту! Ты не должна ничего видеть!
– Я и не вижу, – сказала Кэми, старательно округляя глаза. – А там что-то было?
– Кэми. Не ври.
Кэми показала мне язык.
– Я всего на два года вас младше! Я что, не могу? Я и в «Мохнатку» вашу дурацкую играла! – сказала она и отвернулась.
Ну как с ней общаться? Я перевел взгляд на Фанг-Кефанга.
– Фанг!
Толстяк вздохнул.
– Да, Тиро, это я снял ей заглушку, – виновато пробурчал он.
