Например, постель. Все прекрасно, все отлично. Только она буквально через десять минут опять начинает невзначай меня поглаживать и покусывать за ухо.
Нет, – мужественно отвечаю я.
Да-а-а, – тянет она. И начинает давить на всякие там «мой герой» и «неужели тебе не нравится». Героем-то, разумеется, выглядеть хочется.
Но еще через полчаса я уже непокобелим. Нет, не лезь, я устал, хватит, это ты можешь до полудня валяться, а мне вставать в семь. Нет, нет, я сказал! Ну что же ты делаешь-то, ох…
Слушай, может ты будешь энергию девать куда-нибудь в мирных целях, а? – почти традиционно спрашиваю я после.
Как скажешь, – послушно отвечает она, – Завтра же потолки перекрашу.
Никогда с этой женщиной не поймешь: шутит или всерьез. С нее ведь станется.
В паре всегда один маленький и глупый, а второй отвечает на вопросы. Это несправедливо. Мне хочется снисходительно разъяснять, а раз за разом совпадает наоборот.
Признайся, откуда у тебя свои деньги? Помимо того, что приношу я?
Ну… Меня же все-таки печатают.
Каждую неделю? Быть не может.
Тогда я спекулирую приворотным зельем, так лучше?
Правда? – наивно повелся я.
Она поманила меня в кухню, где что-то остывало на плите в кастрюльке. Я сунул нос – розоватая густая бурда, запах приторный такой…
Да ну, ты врешь. Это просто кисель.
Как скажешь. Помоги, пожалуйста, по пузырькам разлить, а то кастрюля тяжелая.
Я ухватился за ручки.
Приворотные зелья никто уже почти не делает, – продолжила она – трудоемко и срок действия короткий.
Отвечать явно было лишним.
К тому же, там после процедура глупая: и заговаривать надо, и волосы добавлять, потом еще размешать в кислом, чтобы не чувствовалось. Варварство какое-то.
Не то слово.
Заговор нашелся в интернете – тра-та-та, чтобы сердце твое горело, да в глазах тоска, все дороги ко мне, все пути к любви нежданной, что-то там еще.
Вот и все. – пробормотал я сам себе, разглядывая утащенную розоватую бутылочку. – Тимофей Сергеич, давно ли вы чувствовали себя идиотом? А сожительниц своих когда привораживали?
Через пару дней Стася отпихнула предлагаемый стакан с апельсиновым соком и жалостливо взглянула на меня.
Тим, это же был просто кисель. Тебе лет сколько, двенадцать?
Кажется, я ей уже не верю.
«Доктор, моя женщина от меня сбегает. Помогите.
Мало того, что она мне не доверяет, так теперь пытается еще и пропадать. Это у нее легко выходит – да, я погуляю просто вечером, ужин в холодильнике, а приходит в пять утра, улыбается, молчит. Я только к маме съезжу, говорит, а мама в ее отсутствие звонит и спрашивает, когда же мы приедем на новоселье.
Она умеет сбегать даже не сходя с места – достаточно отвлечься на пару минут, отвернуться в магазине или в ресторане отойти помыть руки – а ее уже нет. Смотрит стеклянными глазами куда-то вдаль, хмурится, думает. На все вопросы будет тоскливо кривиться и мечтать сбежать подальше. Иногда начинает косо выводить буквы на салфетке, явно жалея об отсутствии компьютера. Она говорит – это вдохновение, а я уверен, что клиника.
Понимаете? Вроде и рядом – а вроде и пустое место. Оболочка с грустным видом.
Вариант с чемоданами я бы еще пережил – а от таких уходов мне неуютно.
Что делать, доктор?»
Приписка:
«Позволить женщине думать в свое удовольствие, а еще убирать личные бумаги с кухонного стола.
Подпись: доктор».
Психанул еще через месяц. Потому что, ну сколько можно-то. Я не хочу столько оригинальности, не хочу, я, может, лучше фильм посмотрю с ней, дома, под одеялом, кофе попью, все как-нибудь тихо и по-домашнему. А она звонит и радостно сообщает, что находится в яме под люком на улице такой-то, хорошо, что не канализационной, очень надеется, что я ее заберу. Как ты туда свалилась? – в ужасе вздыхаю я. А я не свалилась, радостно заявляет ненаглядная, я туда специально спрыгнула. Проверяла, можно ли вылезти самостоятельно, в тексте надо было уточнить момент. Нельзя, в общем. Вытащишь меня?
