Залила ненавистных соседей сверху, я не знаю как. Точно она, больше некому. Через этаж квартира пустая.
Предложила родить мне девочку, при условии, что назовем ее Маракуйей.
Хватит! – рявкнул я, – Это уже ни в какие ворота. Я… я требую от тебя чего-нибудь адекватного!
Ну, это только называется – рявкнул. На деле я еще до этого с полчаса рычал и перечислял все ее прегрешения.
Могу огуречного варенья сделать.
Или ты немедленно показываешь мне, что ты там пишешь, и рассказываешь, и вообще…
Тим. Да не кипятись ты. – Стася поерзала.
Чем ты зарабатываешь? Ну чем? Рабы? Наркотики? Транспортировка наркотиков в рабах?
Психологическими консультациями.
Я расхохотался от неожиданности.
Смейся, смейся, – продолжила Чижова, – Беседы удаленно, через день сеансы в офисе, редко больше двух. Я предпочитаю из дома.
И как мне этому верить?
Тебе решать.
А твои постоянные выбрыки?
Извини. В стрессовых ситуациях, считается, к человеку быстрее привязываешься и лучше относишься. Это своеобразное… ммм… «ты мне нравишься».
Вот как с такой?…
Рассказать было сложно, что ли? Фантастику она пишет, как же.
Она поморщилась.
Будем считать, у меня комплексы.
Что еще я о тебе не знаю? – вырвалось невзначай.
У меня другая фамилия и тюремное прошлое.
Правда?
Нет.
Я притянул к себе тощую Стаську, уткнулся носом куда-то в район шеи и неуверенно спросил:
Я тебе точно нравлюсь?
Точно.
И книжки ты не пишешь?
Не пишу.
И ты обещаешь себя вести хоть немного человечнее?
Может быть.
В принципе, можно было и удержаться от вопроса, но мы же не ищем легких путей.
Слушай… А вот зелья эти… и духи всякие… и домовой. Ты ведь этой фигней тоже… чтобы меня позлить?
Тишина простояла, наверное, секунд десять.
Придурок! – наконец откликнулась Стаська, скидывая меня с плеча. – Свинья эгоистичная! – хлопнула дверь кабинета.
Мне даже показалось, что я смог разобрать что-то про «личное пространство».
Рассказ победил на конкурсе миниатюр «Секс» в апреле 2013 года. Всего в конкурсе принимало участие 24 автора с 45 рассказами.
Мороз кусал щеки, холодил легкие, но тревога царапала сердце совсем не из-за погоды.
– Как ты думаешь, всё будет хорошо? – спросила Пульша, прикрывая носик перчаткой. Я видел только её глаза. Голубые и чистые, как океан на Востоке.
– Надеюсь, – выдохнул я из легких стылый воздух, который выхолодил всё нутро.
– Фео, я боюсь, – призналась Пульша.
– Я тоже…
Узкий переулок закончился, открыв взору небольшую площадь, посреди которой высился белый храм.
Храм Единой Церкви Христовой.
Поднимаясь по мраморным ступеням, Пульша крепко держала меня под руку.
И я понимал, что совсем не из-за того, что боится оступиться на скользком камне.
В узкой комнате, похожей на монашескую келью, висел полумрак и пахло ладаном. У распятия горели свечи. Иисус смотрел на нас взглядом страстотерпца, и пальцы невольно складывались в щепотку, чтобы осенить себя крестным знамением.
– На всё воля Твоя, Господи, – прошептал я.
Пульша тоже истово крестилась, шепча молитвы.
Вдруг пламя свечей заметалось – словно ветерок пронесся через комнату, и перед распятием появилась проекция священника в белом праздничном облачении. Я сразу узнал его – это был отец Иеремей, духовник нашей семьи, который наставлял меня с самого рождения. Глаза и уши Бога. Человек, который знал обо мне больше, чем я сам. Ему ведомы были все мои грехи – даже те, о которых я не решался рассказывать на исповеди.
