С директором ДК, Светланой Гарьевной, Лена столкнулась в дверях кабинета. Стройная, с балетной осанкой, светловолосая, лет сорока пяти. Лена заметила, что она чуть ли не первый человек в Крюкове, одетый не во что-то темное и бесформенное, а в бежевое платье сафари с голубым шейным платком. Лена сбивчиво объяснила, кто она и о чем хочет поговорить.
– У меня сейчас смотр коллективов перед отчетным концертом, вы не против, если мы всё обсудим во время прогона?
Это прозвучало скорее как единственно возможное решение, нежели вопрос, открытый к обсуждению.
Она быстро зашагала по коридору, не оглядываясь на Лену. Светлана Гарьевна вошла в зал и села недалеко от пульта звукорежиссера. Лена пристроилась на соседнее кресло. За кулисами толкалась малышня в пышных юбках, расшитых пайетками. В первом ряду сидели девушки с бубнами в костюмах какого-то северного народа, какого именно – Лена не знала. На сцене двое парнишек в косоворотках играли на баянах, вытягивая шеи и притоптывая каблуками остроносых туфель. Баяны казались такими огромными и тяжелыми, что непонятно, как дети не падают со стульев, растягивая мехá. За их спинами возвышался баннер, который не убрали после выездного собрания пятидесятников: «Сила моя в Господе. Праздничное служение для женщин».
– Так вам просто нужно помещение?
– Да, Юлия Михайловна сказала, что…
– Ах, Юлия Михайловна. Зачем вы тогда ко мне пришли?
– Не понимаю.
– Администрация распоряжается этим залом, как ей вздумается, мое мнение здесь не играет роли. Неважно – репетиции, не репетиции, нужен он для детей – не нужен. Для всяких шарлатанов и съездов местных чинуш из «Единой России» двери всегда открыты.
– Я не из «Единой России».
– Вы из нефтяной компании, это почти одно и то же.
– Мы планируем закупить колонки, микрофон для ДК, – Лена решила, что самое время выложить козырь.
Светлану Гарьевну как будто подкинуло на месте. В это время из-за кулис вышли девочки-дошколята и начали изображать сороконожку.
– Спасибо, конечно. Мы не в том положении, чтобы от милостыни отказываться. Но только все это не имеет смысла. Зачем здесь хороший микрофон, если некому учить детей петь?
– Простите, кажется, я задела сложную тему.
– И вы извините. – Она параллельно делала какие-то пометки в своем блокноте. – Вы здесь, конечно, ни при чем. Наша глава района, возможно, хорошая женщина, прекрасная жена и любящая мать, но, к сожалению, плохой руководитель.
– Я ничего не знаю о ее биографии.
– А вы поинтересуйтесь, вам с ней работать. Например, год назад она перенесла день города на две недели – с 3 августа на 15-е. И знаете почему?
– Почему?
– Хотела сделать приятное мужу, у него день рождения 15-го. Или вон видите девочку, вон ту, с длинной косой? Это Катя Синицына, моя ученица, призер областной олимпиады по истории среди седьмых классов. Но когда пришла квота на район – одно место в лагерь «Орленок» на смену одаренных детей. Кто поехал? Нет, не Катенька. И даже не Ваня Чернаков, бадминтонист, чемпион области по младшим. Поехал Серёжа Гусенцов, сын Юли Михалны, оболтус, который в прошлом году вылил учительнице клей на голову.
– А вы сами преподаете?
– Да, фортепиано.
На сцене выстроился ансамбль, зачехленный в черный низ, белый верх, – восемь девчонок и четыре мальчика. На вид – младшая школа. За рояль уселась немолодая дама-хормейстер в платье с кружевным воротником. Первый ряд стоял на полу, а для второго вытащили лавочку. Так что получилась двухэтажная конструкция. Дети пихались и веселились до тех пор, пока хормейстер не гаркнула увесистым басом:
